Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной. 1942-1950 годы. Часть 23.

[13.Х.1949]

Дорогая Ольга Александровна {Письмо продиктовано И. С. Шмелевым М. Т. Волошиной.},

Я все еще болею, большая слабость. Ем достаточно. Болей нет. Удручен затрудненностью пищеварения. Часа через три-четыре после принятия пищи рвота с жгучей жидкостью, водой, которая обжигает горло, но пищи нет. И это бывает раз в три-четыре дня. Последние три дня не было. Кажется не худею. Большая подавленность, раза два в день встаю, но через час-два от слабости должен лечь. Сон плохой. Голландское средство не применяют - [нету мышц], - а принимаю globiron (кровь в ампулах) 6 ампул в день. Прописала Крым. Глубоко благодарю за богатую посылку, очень тронут. На именины были друзья, но мне было тревожно и утомительно. Мария Тарасовна привезла пироги. Она устроила мне хорошую хозяйку, [почтенную]. Все чисто, все вовремя. Ем с охотой. Ваше душевное состояние и Ваши трудности меня удручают. Благодарю за Ваши заботы. Светом в эти дни - для меня родная участливость доброй М[арии] Т[арасовны] (я не хочу этого писать, но И. С. требует).

Сердечно целую. Ваня {Написано рукой И. С. Шмелева.}

[На полях:] [Сердечный привет Вашей маме].

Милый мой дорогой, родной Иван Сергеевич!

Непрестанно думаю о Вас, и днем и ночью. Мне очень тяжко не иметь от Вас весточки. Последняя открытка М. Т. В[олошиной] ^923а самим написанное, но, конечно не через силу. Этого я никак не хочу. У меня нет слов, чтобы выразить мою тревогу о Вас. Я не могу ничего делать. Дома масса всяких забот. Арнольд у предела своих нервных сил. Его затрепали. Вчера он почти плакал и не мог спать. Ложится около 2-3 ч. ночи, а встает уже в 6 ч. утра. Сам должен пахать, т.к. с работником - отцом моей Вилли, случилось несчастье: сперва даже не знали, что собственно. Он кончил пахоту и в 12 ч. дня должен был идти обедать. Ар только что его оставил, а то вместе с ним работал. Приходит к дочке и просит у нее воды, а сам дрожит и еле на ногах держится, прижимая к щеке платок. Из-под платка ручьями кровь. Говорит, что упал и больше ничего не знает и не помнит. Дочка не видала его раны и послала его скорей домой. Но мне сказала, что ее отец как пьяный, ничего толком сказать не мог. В воротах у выхода его встретил Арнольд, - платок уже не скрывал рану, и Ар отшатнулся, увидя огромную, зияющую рану, располоснувшую всю сторону от виска до подбородка. Кровь льет ручьем, а края раны так разошлись, что доктор, к которому Ар его отправил, должен был взять самые большие защипки, чтобы наложить шов. Врач сделал предположение, что было покушение на жизнь этого рабочего, и кто-то его полоснул ножом, кроме того явно было легкое сотрясение мозга, в силу которого он ничего не помнит. Позвали полицию. Точно все обследовали, еще раз были у доктора и у самого пострадавшего, и пришли к выводу, что Фонк был ударен лошадью в тот момент, когда нагнулся взять поводья, упавшие во время открывания воротец. Лошади были с ним и к обеим маткам подбежали жеребята, а те, видимо чего-то испугались, м. б. хлопка воротец, или жеребята спугнули. Теперь явно, что был не только разрез, но и удар, и обозначается по опухоли сорт удара. Фонк лежит, очень страдая и будет еще недель 6 лежать. Масса гною, жар и боль. Но удивительно, как еще он жив остался. Постепенно он пришел к нормальному сознанию.

Кроме того, у нас отвратительный судебный процесс и другой перед носом. И избежать их нельзя. Необходимейший ремонт дома (виллы) потребовал 3500 гульденов и это безумно подрезывает Ара. Фрукты больше не сваливают на кучу, т.к. открылся экспорт в Германию ⁹²⁴ , и цены чуточку выше. Но на фрукты в этом году дефицит {Убыток (от нем. Defizit). }. Вся надежда на коров. Несколько дней тому назад вдруг заболели 2 лучшие коровы, как раз после того, как их поставили на ту самую полосу, где только что умерла овца (помните, мне писали). Это страшная зараза, и мы думали, что опять эта болезнь. Иногда от нее вымирают целые стада. Прямо думать было жутко. Но, слава Богу, оказалась простуда благодаря внезапному холодному туману после сильной жары. Порядочно испугали они нас. У Арнольда ни секунды покоя: вчера он мне сказал, что с наслаждением бы убежал из Batenstein'a, где кроме неприятностей и убытков ничего нет. И в самом деле, лет 15 не поддерживался дренаж почвы и не было никаких починок: все мосты надо заново чинить, все ворота (железные), заборы, пруды чистить, не говоря уже о постоянных ремонтах домов и домишек. Последние надо бы было просто снести, но нельзя из-за квартирного недостатка. Живет в этих хибарах жулье, а все им надо: и свет, и воду, и крыши и печки чинить. Мне надо быть тоже все время начеку, чтобы как-то поддерживать равновесие мужа. А сама я вся тоже истрепана. Вчера были целый день у одного большого дельца, имеющего между прочим ферму. Осматривали эту ферму, все нововведения, много говорили. Он вполне понимает отчаяние Арнольда. Ему безумно нравится Batenstein, но он тут же добавил, что вся эта роскошь (прошлого столетия) стоит так дорого, что на одном поддержании ее можно прогореть. Они с Арнольдом долго обсуждали все возможности, где и как можно выкрутиться. Ведь все эти пруды и парки для налогов не просто угодье, a luxus {Роскошь (от нем. Luxus). }, с которых дерется втрое. Прибыли же никакой. Они съедают доходы с других отраслей только. Тот делец сделал открытие, что для дохода хорошо откармливать свиней по контракту с правительством. У него своя лесопилка и свое дерево - хлева не дороги. А нам опять тысячные расходы, чтобы поставить хлева. Не знаю на чем решили. Все это трепанье Арнольда меня сильно нервирует, отвлекает от работы и я вообще в постоянном беспокойстве за его нервность. Вечно рыщет по приведению в порядок мерзких происков подлецов. Ну, довольно.

На днях я была приглашена на Фауста ⁹²⁵ (из Цюриха труппа), и хоть очень устала, все же не смогла отказаться. Было очень хорошо. Хотелось бы подробней поговорить об этом, но утомлять Вас не хочу. Gratchen была обаятельна. Интересно было следить за мыслью Гете и угадывать его самого в Фаусте. На сцене очень многое ожило и приняло плоть и кровь, что в чтении ускользало. Фауст шел целиком, без пропусков. Хорош был Фауст, Мефистофель же слишком толст и стар, хотя и известный Бассерман ⁹²⁶ .

Неповторима Гретхен! Какая непосредственная детскость, и как при этом понятна и ненадуманна ее страстность к Фаусту... Как все последовательно, как естественно и понятно... И все внешность ее, ее голос и пение... Любая певица могла бы позавидовать передаче настроения того, о чем поется, и того где и как поется. Последняя ее сцена в тюрьме тоже очень хороша. Ничуть не переиграна. Мефистофель, хоть и известность, - театрален в этой сцене, а Фауст деревянен. Гретхен же очаровательна в своем безумии, отчаяньи и любви.

Но, довольно. Все, что я вижу, слышу, переживаю, все не целиком захватывает меня, т.к. я все время в трепете за Вас. О, Господи, исцели Вас скорей. Обнимаю Вас и благословляю. Завтра Вы именинник.

Ваша О.

Пусть кто-нибудь черкнет о Вас. М[ария] Т[арасовна] уехала, конечно. Как у них?

Милые и дорогие Иван Сергеевич и Марья Тарасовна! Наконец-то я сама могу нацарапать вам свой привет. Как здоровье дорогого Ивана Сергеевича? Даже в дни моего самого большого мучения ⁹²⁷ перевернув вниз головой , раскрыли всю полость живота. Доктор осмотрел решительно все внутренности вплоть до желудка, и вынул пять разных вещей: маленькую опухоль (из-за которой я пришла), 3 однородных очень больших опухоли и аппендикс, т.к. одна из опухолей приросла к нему. Операция считается очень большой и серьезной, но несмотря на это уже на 3-ий день меня вынесли из постели и посадили в кресло, и так каждый день. Для легких, чтобы не было застоя крови. Это было почти сверх сил, но необходимо. Боли были страшные, особенно от рвот, длившихся сутки. Я часами не могла проснуться и только чувствовала как мускулы живота сокращаются в адской боли для рвоты. Состояние было гораздо тяжелее прошлой операции. Теперь, слава Богу, все приходит в норму, но доктор не торопится меня отпускать домой. Швы не все еще сняты, т.к. огромный разрез. М. б. сегодня снимут остальное. Умоляю М[арью] Т[арасовну] написать о И. С. Писать мне очень, очень трудно. Целую. О.

22.XII.49

Дорогая страдалица Олюша, читал твою открытку и был потрясен! Да смилуется Господь и восстановит вполне твое здоровье! Уповаю, молюсь. Вчера привозили ко мне, недостойному, Царицу Небесную Курско-Коренную ⁹²⁸ . Я все еще лежу, очень слаб. Но набираю вес. Аппетит есть. Ем теперь почти все. Встаю на 1/2 ч. - 1 ч. Весь в мечтах посетить тебя. Но до сего еще далеко. Во время операции ⁹²⁹ думал о тебе. Был совсем спокоен, ни капли страха! Все было закрыто от меня Волею Господа. Перед самой операцией заснул часа на 4. А я был на волоске от смерти. Все прошло под знаком благоволения Господа, даже на хирурга действовало, и он был в восторге от удачи! А все в клинике считали, что через 2 дня я кончусь. Все было опрокинуто и все случилось молниеносно. Т° - не поднималась ни на 0,1 выше нормы. Почки "работали" идеально, до 2 литров в сутки. "Все в Вас молодо" - сказал хирург... "vous êtes notre malade gentill" {"Вы наш славный больной" (фр.). } - сказал он же, "о подобной операции я мечтал как об идеале !" Напиши скорей о себе. Мария Тарасовна шлет сердечные пожелания полного здоровья. Чудесна наша судьба: оба - резаные! Молю Бога сохранить тебя. Трудно писать лежа. Родная, крещу тебя. Хочу церкви, стать полностью православным. Привет маме. До конца твой В.

[5.I.1950]

Дорогой Иван Сергеевич!

С Рождеством Христовым поздравляю Вас и шлю мои самые душевные пожелания всего доброго, а главное здоровья. Также и чете Волошиных мой сердечный привет! Я все так же ползу улиткой по тропке к выздоровлению. Послезавтра жду докторшу интернистку и в зависимости от совета Klinkenbergh'a решу вопрос с санаторием. Сегодня был оттуда ответ, что место есть и не так уж безумно дорого. Обнимаю Вас. Оля

Очень досадую, что ничем не отмечаю Рождество Христово для Вас. Лежат конфекты Вам, но некому хлопотать с посылкой. Мама уж задергана. Душой я с Вами.

17.1.50 Париж 53 дня по операции, 43 дня по твоей.

До чего же наши судьбы - общи, как мы д ружны !

Дорогая моя Олюшечка, я так стосковался по тебе! мое сердце, прямо, переполнено нежностью к тебе, такой кроткой ласковостью, такой тихой любовью, такой светлой-светлой!.. Пиши мне открытой душой, не на Вы, это коробит... теперь я всегда сам смотрю свою почту, уже недели три, как не в постели, и каждое твое письмо тотчас же убираю и запираю. О родненькая моя! Напиши, как ты себя чувствуешь, как прибывают силы, как в душеньке у тебя? Думаю, что ты отдыхаешь в санатории. Если еще нет, Олюша, поезжай, голубка... окрепнешь, соберешь себя!.. Как я хотел бы с тобой уехать в Ланды, в Капбретон... Я оправляюсь, начал очищать свою корреспонденцию... - вороха за 5 мес. !.. Вес, явно, прибывает, мясо наращивается. Не взвешивался, но, думаю, кило 6-7 прибавил. Ем теперь все. Слава Господу, нет ни тошнот, ни изжоги, ни кислотности. Ем и щи, и мясо, и пироги, и икру... аппетит хороший. Все говорят, что я помолодел и даже... похорошел!.. лет 20, говорят, скинули. Правда, мне в клинике сказал хирург: "у вас все органы - молодые, теперь можете через полгодика... - не раньше! - писать... склероза нет, сердце очень хорошее (ну, сравнительно!), оно и помогло вам уйти от почти верной смерти"... - "Сознаюсь, я боялся, что операция не удастся... худшее предполагал, а она идеально удалась, о чем я только мог мечтать!.." Не знал, милый чудак, кто был у него невидимым ассистентом!.. Олюша, я вынес огромный духовный опыт изо всего, что со мной было, и - главное - нет смерти! Я мысли о ней не чувствовал, а только: "интересно, а дальше - что?" Под ножом, при местном наркозе, причем чувствовал лишь отражения болей, я думал о тебе, как увижу летом тебя, как буду все есть, что 3 декабря н. ст. должен быть дома, - это на 8-й-то день!.. канун Введения, дата для меня важная. И только раз помолился - призвал преп. Серафима: "ты однажды помог мне, помоги, родной... мне надо закончить "Пути Небесные"". Было как-то радостно под ножом! А все ждали катастрофы, как я узнал после. Говорят, во время операции, продолжавшейся 58 мин., мне сделали вливание физиологического раствора, я не слыхал, задремал? Только звон инструментов слышал. И - ни одного слова, все происходило молча. Когда услыхал - "фини" {"Окончено" (от фр. fini). }, - переспросил. "Фини". Но еще хирург возился надо мной, должно быть зашивал живот. "Довольны мной, доктор?" - "Вполне! вы - молодец, как жен-ом! {Молодой человек (от фр. jeune homme). }"... А три часа тому, когда Юля на заре привезла ему рентгеновский снимок, он сказал: "кут-кэ-кут {Во что бы то ни стало (от фр. c&# 244;uteque-côute ). }... я вынужден тотчас же оперировать, каждый час - смертелен, понимаете..? два грамма мочевины в крови!.. не могу ни за что ручаться... надо было бы дней десять укреплять его, а я мог сему уделить лишь 30 часов!" Удивительный молодец дал мне кровь, гигант-гвардеец. М. б. это очень помогло, освежило. И потом пошли чудеса. Зарубцевание шло быстро, на 5 день не было и следа красноты. На 4 день - разрешили, как исключение-награда, кофе с молоком, на 5 - два полусырых бифштекса в день. На 8-ой день - как редкость небывалую, как мне сказали, меня отпустили, в амбюлансе {Машине скорой помощи ambulance). }, домой, - 3 дек., канун Введения. Швы снимали у меня на квартире, 8 дек. С каким наслаждением я выпил две чашки кофе со сливками и съел чуть ли не полфунта сливочного масла, а перед сим, еще в клинике, чудесный бифштекс!.. И стали меня питать. Стали приходить посылки, деньги... - о-чень отозвался мой верный читатель. Кстати: Зеелер, после многих хлопот, удачно разменял присланные тобой деньги, по курсу 79. А то все давали от 50 до 70. Это черный рынок, произвол. Официальный курс - 94, но банки требуют голландский паспорт и доказательств права иметь голландскую валюту на руках, иначе официальный размен невозможен. Он мне принес 7900 фр. Благодарю еще раз. Прошу тебя: не собирай для меня, я обеспечен достаточно, могу поправляться без тревог, не думая о заработке, меня не забывают и, м. б., состоится соглашение об авторском праве с Толстовским фондом ⁹³⁰ ... Запрашивают, от одного американского издательства, книги для издания на англо-американском языке. Думаю дать, с моим предисловием, "Человека из ресторана" - как раз исполняется 40 л. его жизни, с моим введением: "история этого романа". Американское издательство найдет в нем существенное для рекламы: I - этот роман спас жизнь автору, 2 - за этот роман автор получил небывалый гонорар и проч. Как раз только по-английски не переведен ^930а роман, м. б. так и надо было... м. б. будет иметь успех..? Выдержал испытание временем: знаю, что он и ныне читается, будто только что написан. Это потому, что нравы остались те же, - ресторан - жизнь, да еще и похуже... и социальный вопрос, поставленный романом, - путем ли насилия - революционно или нравственным совершенствованием решается вопрос о социальной справедливости, - все еще не решен, все еще ста-вится... а для России решен совсем не в пользу насилия... В Америке нравы, думаю, куда грязней, чем в свое время у нас. И слова Скороходова - для Америки - будут очень кстати!.. Дал бы Бог!.. Поверь, голубка: не гонорар меня тут занимает, главным образом, а... - воздействие своим трудом на жизнь!.. никогда не лишнее - ткнуть в нос обществу его преступление. Гонорар же - дело второстепенное. Запросил меня о книгах Толстовский фонд, поддержавший меня в беде и поддерживающий... я жду решения правления на мое предложение принять мои авторские права: некому мне передать в наследство мои права! нет достойного наследника, который озаботился бы судьбой книг моих. Это меня очень заботит. На тебя возлагать такой ответственный и сложный труд не смею - все я взвесил, и ты можешь судить, как меня это заботило, когда повезли меня в клинику! - все висело на волоске. Олюноч-ка, я страшно тоскую по тебе!.. я хочу видеть тебя, держать твою ручку, смотреть в твои любимые глаза... Я молюсь о тебе, да избавит тебя Господь от недугов и сохранит! Верь, Олюночка: ты должна жить, и ты будешь жить! уповай, молись!.. Когда я тебя увижу?! ... Как хочу этого!.. Напиши о себе, как ты себя чувствуешь, как поправляешься, как в санатории, удобно ли, что читаешь, как кормишься, все, все... Скорей бы приходила теплая пора!.. не дождусь. Солнца хочу и - церкви!.. Хочу, окрепнув, продолжать "Пути Небесные". Надо торопиться. О-ля... на тоненьком волоске висела жизнь моя... - только теперь все узнал. Никто не верил в благой исход! даже сам известный хирург, Масмонтей!.. И так все обернулось!.. Спокойствие не обмануло меня: Господь отсрочил мой отход от земной жизни. Я еще не готов, и я должен выполнить урок. Так я верю.

Как нежно, светло думаю о тебе! Спасена и ты, родная моя, светик мой. Сегодня узнал, что Толстовский фонд прислал мне еще 65 долларов. Крепнет надежда, что мы заключим соглашение о литературных правах. Как я был счастлив, - принять Пречистую!.. - это было 21 дек. Я тогда еще лежал. Мои глаза наполнились слезами благодарения и умиления... Ах, как хочу помолиться в укромной церковке!.. не на людях... с тобой хотел бы вместе говеть!.. Олюночка, если бы это случилось!.. Как хочу быть чистым и более достойным!., я же знаю, какой я плохой православный... Оля, что бы бы-ло, если бы я попал в Америку!.. - верная гибель. И вот, вышло все так, по Воле Господа, - м. б. по молитвам моих отшедших. Была у меня, еще до моего решения переменить врачей, в октябре или начале ноября Мария Фоминична Карская, внезапно застала меня неприбранным, я чуть не падал от слабости... а она, милая, курила и тараторила... - и потом пошло стремительно: я, увидав себя в зеркале, ужаснулся... - тень моя. И потом - чудо... чудо Милосердия Господня. Ах, Олечек... какой мне у-рок!.. и как наглядно!.. Есть Бог и нет смерти !.. Я слышу, как во мне бьется и вскипает творческая волна, скорей бы за работу!., но - пока мне запрещено.

Молю тебя, напиши о себе, все, все, твои письма храню бережно, будь покойна!.. Как ты давно не пишешь... а я завален корреспонденцией и могу едва одно-два письма в день писать, по нескольку строчек, а большей частью - открытки.

Обнимаю тебя, родная моя, и нежно смотрю в твои добрые и, порой, радостные глаза. Господь да сохранит тебя! Когда лягу в постель - молюсь за тебя, как умею. Напиши поскорей, очень тоскую по тебе, не зная, что с тобой.

Твой неизменный Ваня (Ив. Шмелев)

Милый и дорогой Ванечка!

ни на что не было. И при всем этом - никакой концентрации, ни на чем. Даже картинки смотреть было трудно. Теперь лучше. Да и не удивительно при таком уходе. Самое чуткое отношение. Теперь в доме еще жильцы появились - старый господин (астма) с своим молоденьким слугой-шофером вместо сына, и старая сестра, бывшая директриса психологической экспертизы для сбившихся с пути девушек. На днях будет еще одна сестра для поправки здоровья. Изредка ко мне приезжает кто-нибудь из домашних или золовка. С 19-го наступили холода, и к несчастью дует холодный ветер. Я-то в тепле, а вот наши, наверное, мучаются, т.к. ветер стоит как раз со стороны маминых комнаток. Я все время думаю о маме, - ей нелегко. Продолжаю 29-го - сегодня тут рожденье хозяйки, так что мы все в "параде". И настоящий-то у нас "Ноев ковчег". Я радуюсь, что у тебя бодрое состояние духа. Так именно это и должно быть. Слава Господу! Так же точно было и со мной после моей первой операции. И совершенно обратное теперь. Все, как будто, у меня внутри вынуто. Никакой духовной сущности. Трудно на чем-нибудь остановить мысль и страшно , именно страшно мыслей о искусстве. Когда я думаю о своей работе, - мне нестерпимо. Все равно, как бы вероятно было у ослепшего художника или оглохшего композитора. Я взяла сюда все свои вещи для проработки и... ничего не могу. Рисунки тоже тут, но я также ничего не могу. Правда, хожу гулять, когда не слишком холодно. И начинаю видеть красоту. Впервые была "уязвлена" рдевшими пурпуром и золотом березами. Они, кудрявыми и хлесткими ветками, своим кружевом ходят в морозном небе. И как горят на заре! Масса тут дятлов, - трудятся - тукают и тукают себе без устали, откидывая сильную головку.

Белочки резвятся, и целыми стаями летают сороки, стрекочут, какую-то войну между собой ведут. Должно быть подбираются парами к весне. Есть и зайцы. Все это живет и гомозится прямо в саду, вокруг дома. Хотя и дом-то стоит собственно в лесу. "Искать" прогулок не приходится - они все тут вот, под рукой. Идеальное жилье для творческого труда. Ах, что же это со мной?! Вчера было письмо от одной дамы, полное ласки и утешения, что ее муж после одной операции тоже с 1/2 года не годился. На мое несчастье, Dr. Klinkenbergh сам пациент. И то, сразу же, как встал (на 13-ый день) явился к нам в Woerden (18-20 km), чтобы меня поддержать. За эту болезнь я так много видела внимания, что мне даже порой неловко, - невозможно всем ответить тем же. В данный момент я - сырое яйцо в вате. Весь дом вокруг меня крутится. Хозяйка приказывает полную тишину, когда я удаляюсь наверх спать. Радио закрывают, все ходят в туфлях и говорят шепотом. Комнату выбрала тоже самую лучшую и поместила других жильцов так, чтобы не мешали. И спрашивает часто: "Что бы для Вас сделать? М. б. скушать что хотите?" Полная предупредительность... Ах, какое скучное письмо. И мыслей нет. Прости.

О Криволае? ⁹³¹ - Он старается производить впечатление русского человека, но на самом деле в своем буржуазном житии совершенно оголландился. Я мало с ним знакома, но от других (многих) слыхала, что он сухой и расчетливый эгоист, чуть не ростовщик. Порой бестактен и бесчувственен. Машинкой его я пользовалась ровно 4 недели и более чем хорошо за нее заплатила, а выпросить ее стоило мне больших трудов, только потому, что твоим именем просила, и ему было неприлично отказать на мою формулировку просьбы. Его страсть - собирание картин русских художников и книг. По возможности даром или по дешевке. О его скупости ходят анекдоты среди русских гаагчан. Торгуется с жидами, чего никто тут не делает. С "супругой" своей, вернее с женой одного голландского доктора, у которой живет на квартире, хамит неприлично, не стесняясь даже посторонним присутствием. А она - милая дама. Ходячая, всем известная тайна, что он сожительствует с ней. Нет, мне такой тип человека противен, и я его не считаю русским. Да, кажется, он и голландское подданство взял. Я ему спешно возвратила машинку и купила свою собственную. Так что, говоря тебе, что я работаю на его машинке, он просто наврал. Ну, Ванёк, будь здоров! Господь да сохранит тебя! Обнимаю тебя и крещу. Не забывай меня, - черкни, хоть немного! О.

[На полях:] К сожалению, ни одного из рекомендованных Шахбаговым лекарств достать не могла. Если бы он меня лечил, то, знаю, - давно бы пошло на улучшение. Массу от него внимания видела тоже.

Dr. Klinkenbergh после своей операции помолодел лет на 10-15 и посвежел. Всем нам бросилось в глаза. Как-то "бравурно" он влетел. Таким его не знаю. М. б. для "рекламы" хирургии.

Дорогой Иван Сергеевич!

Я очень тревожусь о Вас - на Пасху не было от Вас "Христос Воскресе". Здоровы ли Вы?? Умоляю Вас или кого-нибудь, кто около Вас, черкнуть мне, хоть строчку! Неужели Вы опять больны? Я очень устала за 2 недели без всякой помощницы. Теперь есть девушка, но я сама страшно устала и не могу пока что ничего делать. Но это пройдет. Черкните же о себе!! Обнимаю Вас. О.

Получили ли посылку?

7.IV.1950

Великий Пяток

Христос Воскресе, дорогая Олюша, с принятием Святых Христовых Тайн поздравляю тебя, мой чистый светик, да будет тебе и душе твоей - во укрепление!

Я все еще влачусь, и, из-за шаткой погоды, не выхожу. Это убивает меня, я снова худею, т.к. больше месяца нет охоты есть: насилую себя. Должно быть в крови есть известный % urine, рот сухой, надо анализы (дал выделения), а главное: !

Пишу только тебе, вынуждая себя. Я забыл (усталость!) просить тебя - ничего мне не посылать, я ничего не ем, посылки раздаю. Мое меню: утром - кофе с молоком, немного хлеба, масла; в 2 ч. обед - чуть салата, рыбку, апельсиновый сок; вечером чашку молока с хлебцем. Ни разу в церкви! Себе в тяжесть, жить не хочется. Все же, чтобы не надоедали, дал очерк ⁹³² "Русской мысли". Словом, ни-ку-да я! Прости, нет сил... Часами лежу, окна открыты...

Как пусто и уныло все во мне!

Спасибо еще, что нет нужды. Больше 50 писем без ответа. А надо писать, благодарить. Читатели не оставили меня без помощи. Какое-то общее недомогание... Как надоело это! М[арии] Т[арасовны] не вижу больше месяца. Большей частью один. Тоска... Скотина я: Бог меня воздвиг (чудом), а я... - в унынии. Очевидно, надо что-то бодрящее.

Обнимаю тебя и христосуюсь. Милая, крепни, светись... ну, помолись за меня, я это почувствую. Маме - Христос Воскресе!

Я о-чень одинок...

Но, бодро, бодро: Христос Воскресе!

Воистину Воскресе, родная моя Олюша.

26.IV.50 г.

Дорогой мой Ванечка!

Очень меня огорчило твое письмо пасхальное, полученное много спустя праздника. Чего только я не передумала! Ах, как мучительно знать о таком твоем упадке духом! Как жаль, что ты не поговел. То светлое состояние, пришедшее после чудесного выздоровления, надо было бы беречь. У нас тут страшный холодище - шел снег и град с ветрищем, так что цвет груш и яблонь очень попорчен. Конечно, при такой погоде тебе надо беречься и не выходить. Но, думается, что свежий воздух полезен был бы. Сама я мало пользуюсь окружающей природой. Сперва слаба была, а потом сбилась с ног без прислуги (до того, что даже было испугалась). Теперь есть девчонка, но такая ветрогонка и нахалка, что не знаешь, что лучше: иметь ее или нет. Но все же лучше, чтобы она за сором и грязью ползала, чем мне убивать себя. Я все еще не не та, что была раньше. Да и нервность ужасная. А тут еще была тревога: Арнольд нашел у себя в животе припухлость (на глаз прямо видно) и боль. Был вчера у Klinkenbergh'a, - оказалась грыжа паховая и еще выше - фурункулчик, который уже лучше. Пока что операцию Klinkenbergh не счел обязательной, но через 4-6 недель, если не пройдет или не станет заметно лучше, - будет резать. Не отходят от нас болезни. Арнольд очень устал, чувствует себя скверно, да еще получил прострел в спине. Погода адская. Ну, поживем-увидим. Но нервы все время в напряжении. Конечно, грыжа - не серьезная болезнь, но при его профессии очень мешает и м. б. опасной, т.к. не убережешься в сельском хозяйстве. Случись, что ночью телится корова - надо ему, забыв свою грыжу, возиться и, конечно, сколько-то напрягаться и надсаживаться {В оригинале: надсажаться.}. Всегда м. б. ущемление. У него странно: - она почти никогда не входит и все время болит, как зуб. Ну, скучно все это! Я, конечно, ни о каких поездках не думаю - слишком слаба, и дома у меня нет настоящей помощницы в этой девке. Мама уже и за зиму измучилась, все делая за меня. Теперь она тоже очень

Но, все это так неважно в сравнении с твоим состоянием... Что дали анализы?

Обнимаю и молюсь. О.

Меня нервит, что я ничего не делаю. Между прочим за мое отсутствие кто-то стянул один из 3-х ключей от "хижины" и постоянно там бывал, чему свидетельствуют вся измятая и сбитая постель (диван) и масса окурков на тарелочке; обрывки черного меха от дамского пальто и монета на полу. Все это мне очень противно. Мех такой я сама подарила бывшей прислуге на воротник ее пальто. Она? Ключи висели у нас в комнате. С любовником? Или ее сестра-нахалка (шаталка с солдатней), одолжившая ее пальто? Но кто же все-таки стянул ключ? Мама, очень любившая Вилли, не хочет допустить мысль о ней, а я думаю определенно на нее

Я не знаю, что и думать о Вас, - целую вечность не имею ни строчки и не знаю, как Вы и что с Вами. Тревожусь очень, особенно после того, как и 9-го не имела Вашего привета. Пишу в расчете, что если Вам самому не до писем, то м. б. кто-нибудь черкнет мне хоть строку о Вас! Очень прошу! Должно быть, у Вас не бывает добрая Марья Тарасовна? Хотела сегодня послать телеграмму с оплаченным ответом, но не решилась тревожить Вас - телеграммы всегда сперва пугают, прежде чем их прочтешь. Голубчик, попросите кого-нибудь мне написать 2 слова. Но как мне это больно писать, исходя из предположения, что самому Вам писать почему-то трудно.

Если не получу ответа через неделю, то пошлю телеграмму Александру Николаевичу Меркулову. Но дома ли они летом?

О себе не знаю, что писать, - вся полна тревогой о Вас. Начала работу и надо много трудиться, но волнение о Вас не дает покойно работать. Свой день я не праздновала, и очень стремлюсь вообще от всего и всех отойти для работы. У нас тоже частенько недомогания. С операцией Арнольда еще не решено, - узнаем на будущей неделе. А сейчас он опять с бронхитом. У мамы тоже частенько болит то то, то другое. О себе ничего уж не говорю, - дойти до прежнего состояния, дооперационного все еще не удается. Главное - сердце. Меня уговаривают где-нибудь тут опять отдыхать, но я не могу и подумать о жизни вне домашних удобств, т.е. непринужденной жизни. Всюду надо как-то привыкать и применяться к обстановке, а на это у меря нет сил. Писать мне трудно, но хочу работать, надо не могу, не смею тратить время. А все так стремятся сюда. Еще ни разу не работала у себя в "хижине". Да еще открытие: бывшая девица грохнула машинку и спрятала ее, а теперь я ее нашла в совершенно разбитом виде. Не знаю, смогут ли починить. А здесь нет с русским шрифтом.

Читаю сейчас огромный труд И. Грабаря о Репине в 2-х больших томах ⁹³³ с 300-ми еще никому неизвестных рисунков и с перепиской. Очень интересно. Вышли книги в 1949 г. в Москве и Ленинграде от Академии наук. Очень интересно, с дневником и записками Стасова ⁹³⁴ и многих художников. Я очень люблю творчество Репина и с наслаждением читаю. Подарил мне эти тома Сережа, - они были единственным экземпляром в Голландии. Масса всего интересного узнаешь о великом художнике. Попутно и о других: Кустодиеве, Верещагине ⁹³⁵ , Васнецове, Шаляпине, Щепкиной-Куперник ^{936 937} , Чуковском ⁹³⁸ и др. Даже о футуристах, к которым Р[епин] относился отрицательно. Много о Рембрандте, Веласкесе ⁹³⁹ , Рубенсе, Тициане и Рафаэле, Эль-Греко ⁹⁴⁰ , но более восторженно о Веласкесе. Франс Хальс "наш" ⁹⁴¹

11.VI {В оригинале: 11.V.}. Кончаю сейчас, в 7 ч. утра. Встала рано и чтобы не будить никого, вылезла в окно, вошла со стороны двора в дом и поработала уже. Господь с Вами! Пишите, дорогой! Обнимаю. О.

Продиктовано Иваном Сергеевичем Шмелевым

Дорогая моя

Ольга Александровна,

Приветствую от всего сердца день Вашего Рождения.

Пошли Вам Господь благоденствия и душевного мира.

О себе я пока не знаю, чем болен. Лечение д-ра Антуана от избытка urée дало отличные результаты: вместо 0,70 теперь 0,27. 12-го меня повезут к нему. У меня непонятная слабость. 3 месяца бронхит (?).

Временами, во время еды острый насморк и, главное, я все худею, но болей нет нигде.

8 месяцев без воздуха.

Из своей норы, вот уже три дня, перешел в большую комнату. Нет сил даже думать. Если Антуан не укажет лечения, которое может помешать уехать на воздух, меня отвезут в тихое место (Мария Тарасовна). Я в тревоге, почему худею, я почти так же слаб, как в Esbly. Простите такое горькое письмо, желаю Вам здоровья и... здоровья. Все мои планы гаснут, я почти в отчаянии.

Нежно целую -

Вашу руку {Далее рукой И. С. Шмелева.}.

Ваш всегда Ив. Шмелев

Привет маме. Помолитесь!