Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной. 1942-1950 годы. Часть 12.

Мой родной Ванёчек, солнышко ласковое, голубочек мой милый, скоро и наше Рождество Христово. Хочу, чтобы ты встретил этот светлый день радостно, бодрым и здоровым. Поздравляю тебя, мой дорогой, с этим Праздником, молюсь с тобой и за тебя... Хочу в церковь, но наш настоятель (игумен) назначил обедню в 10 ч. утра и на мою просьбу начать в 11 (как всегда прежде и бывало) ответил, что это для гаагчан неудобно. А мы, встав в 5-30 утра, сможем, благодаря неудобному автобусному сообщению с Утрехтом, только к 11 ч. в лучшем случае поспеть. Меня зло взяло на какую-то косность, на это халатное отношение. Ведь мы больше 1 1/2 лет не были в церкви. Им неудобно , а кто спрашивал о том, удобно ли было мне днями возиться с посланными о. Дионисием за едой всю эту зиму? Мы через "не могу" все-таки делали все для них, я лично выматывалась окончательно, т.к. их приезжало (без предупреждения) почти всегда двое на 5-7 дней. А тут-то ведь его прямой долг позаботиться о иногородней пастве. Ибо так же как мы, и другие многие не будут в состоянии поспеть. Ну, довольно. Но нет радости ехать туда, устать до отказа, высунув язык прийти к м.б. запертым дверям церкви. Допустить только, что к поезду опоздаем из-за нашего автобуса. Домой притащимся только вечером... надо все готовить и т. д.... А там, видите ли, гаагские хозяйки заинтересованы пораньше отделаться от церкви, чтобы для себя день устроить подлинней. Я зла. Ты поймешь.

Напиши, солнышко, как ты живешь? Была ли у тебя Грондейс? Удалось ли ей тебе привезти то, что я послать могла? Я наслаждаюсь твоим чудесным вареньем из посылки. Только не посылай ничего больше, и ни-ни с Грондейс!!!! Нашли ли тебе прислугу? Как хотелось бы мне к тебе добраться! Это не так же невозможно. Для Франции (имея курорт Виши в виду), мне нетрудно получить визу и девизы. Швейцария дает визы на 1 мес., я могла бы попросить Dr. Klinkenbergh'a похлопотать для моего здоровья получить тоже визу и попытаться получить девизы. М. б. я смогу устроиться и иначе: в Амстердаме есть одна семьям живущая на средства родных в Цюрихе. Я бы могла им заплатить здесь и жить у их родственников в Цюрихе. Так сказать у "подножия" Ивана Александровича! Сейчас, однако, не могу все взвалить на маму, т.к. она очень страдает от ревматизма. Она работала и работает не меньше моего. Я морально дек.) умершего дяди моего мужа ⁴⁹⁵ . Тогда я бы начала для себя работать. Там, кажется, есть и топливо. Это не в Утрехте, но в Zeist'e, т.е. рядом с Утрехтом, сообщение очень удобное, - трамвай через 10 минут ходит. Летом дивно - сад большой, терраса и т.п. Хочу заняться всем, что горит, а иногда и жжет в душе. У нас сырость феноменальная: испортился телефон - оказалось, что от сырости - взяли его сушить. Но ничего не сделать. Еще, слава Богу, что тепло пока. Кажется, ночью будет мороз. Топим иногда только к вечеру. Совсем нет дров, а угля "кот наплакал". Мы все деревья, которые можно было, за эти зимы войны припалили. А природа все же идет к лету: гусыня вчера положила первое яйцо - а они это делают только для витья гнезда (не как куры). Куры бастуют - поздно высиделись из-за воды. Одна старая курица начала нестись, а молодочки не обновились, кроме одной.

Молоко перестали поставлять, - скоро перестанут доить. До конца марта ни единого теленка. Корму нет. Мы все потеряли от воды, а вместо поддержки от государства, видим одни налоги. Мой свекор должен 15000 платить. Ему ничего не остается, надо продавать собственность, чтобы эти деньги найти для налога. Арнольду надо давать 2000, а заработную плату рабочим подняли +50%! Надо продавать 2-3 коровы и м. б. лошадь, чтобы протащиться зиму. Почву после воды очень трудно привести в норму - масса уходит денег рабочим. Дерут, дерут, а чем кончится? А рабочие всюду бастуют. Ну, довольно. Целую тебя, мой Рождественский Ванюша.

[На полях:] Если ты празднуешь этот Новый год, Ванечек, то поздравляю тебя! Главное, будь здоров!!!!

Посылаю тебе "лапку" с моей елочки.

10.I.46

Дорогая моя, еще спасибо за питанье, сыр еще ем, он хорош, жирный, но для меня несколько солоноват-остер, да и целую глыбу ты! Поражен великодушием В. Д. Г[рондейс], я передал ей для тебя давно хранимое яичко с гербом российским, а на днях были Карташевы, с ними послал - просить В[алентину] Д[митриевну] взять для тебя: "амбрози сэлест" {"Небесная амброзия" {от фр. ambroisie céleste). }, - сам выработал, в течение 4 мес. "Только для избранных". Смакуй помаленьку. Еще: два "селюкрина" и 1 - антигриппал, - его теперь не готовят. Немедленно прими. Селюкрин храни от сырости крепко! Принимай же! - укрепит. Хотя... ты безумная, если не покинешь "могилу" - отраву сыростью! Ехать во Францию - в неуют и нехватку всего... Бессмысленно. Истратишь уйму, и ничего в возмещение... кроме меня? Я предпочту выждать, когда свидимся в лучших условиях. Езжай же в Швейцарию. Черт знает, в какой хомут влезла! М. б. и бельецо - не твое? - а - уже предназначено правнучке какого-нибудь троюродного дедушки? ⁴⁹⁶ Черт знает! Тьфу, окаянные. Противно думать... И все-таки поезжай. Нужно будет - устроится, там, на месте. Ручаюсь. Сказал - твое дело дальше. Именно, умываю руки.

Сударыня, Вы что же..? В письме 21 - "еду в 3 ч. ... в... напишу все подробно" ⁴⁹⁷ . И - ни гу-гу. А что же было? каков прием? - ни звука. Мне начинает казаться, что это было... в твоем воображении. И слава Богу. Только и отписала, что: "был чин железнодорожный..." и "кто-то прослезился" ⁴⁹⁸ . Эти "слезы" надо смотреть в микроскоп... - туземные-то. Итог не по "адскому труду"! Ты меня не ознакомила ни с идеей работы, ни послала мне снимков... - ты же писала: истратила на фотографирование! Где же? почему меня обошла? Кажется, я был всегда чуток к вашей милости... находил волю переписывать для тебя... кое-что?.. Так ты мне "заплатила"!! Не поделилась планами, ни-чего... - это уж - "вас не касается"? Или - смутила думка, - не одобрю?! Почти что угадала, но - "почти", - я же ниче-го не знаю. Не стану же я думать, что ты... вся "апельсинная"!! Ты, милая, - вся - грешневая! И под каким же орлом рождена! И... - вспомни же Солнце наше! - Пушкина: "Служенье муз не терпит суеты" ⁴⁹⁹ . Подумать - 26-летний писал! Это из его "19 окт. 1825 г., на лицейскую годовщину". И все же... меня ан-ти-ри-су-ет... как тебя отчехвостили. Смеюсь. Какавой угостили? апельсинами? И так... - "малые связи". Истинно - связи... они часто связывают душу.

Изволь мне прислать "акварельки", и - идею. Иначе... - я тебе пришлю, как делают хохлы... - "тыкву" или "гарбуз". Да... я, м. б. забыл в рождественском письме ⁵⁰⁰

Твоя гусынюшка - молодчинка, знает свое призвание. Пожми ей от меня лапку, умнице. Она - "по закону", в дружбе с естеством, и не знает ни про "ледоколы", ни про "атомное"... Ты тоже, большей частью умница... но... вдруг и сорвешься и со-врешься... Поцелуй гусыню в головку и погладь.

А вот Денис-Лукавый... я же тебе предрекал, что сей фрукт... у него и кличка от "кривизны" ⁵⁰¹ ... Это уж с роду так, такая заквасочка: ловчиться. От папеньки... ухитрившегося "быть полезным" некоей морской "державе", приютившейся в горах нейтрала. Он ей кораблики как-то "оснащал", хлопотал... "Ласковый теленок"... и проч. И: "блажен кто свой челнок привяжет к корме большого корабля". А поп Дениска еще на школьной скамье сидел, а уж планы строил... "доказать себя"! Теперь доказал: ухитрился попасть в валютную местность, - значит - питается от богатых яслей госпож своих. И от тебя попитался... а потом и... хвост в зубы. Ну, о такой "мушиной точке" не стоит... Напитался - и в тарелку, сплюнул. Отказать в таком законном, в таком... святом!.. Манера хамская...

Прошу: имей терпение, если не приходят письма: значит - прий-дут! Я - дорожу каждым часком... я столько болел... я столько работал!.. но столько дней - недель провалялся!.. Переработка... "поднятие икон" ⁵⁰² - страница превратилась в 5! 12 глав - В 21! У меня все так. Посылая тебе "литературные письма", я торопился, боялся... - ну, "все оборвется"! Это были, оказывается, "наметки"... Теперь 160 стр. переписаны окончательно. Ох, какая же работа!., но я люблю "бороться с матерьялом", преодолевая косность его и ха-ос. Пишется "впрок", и, кажется не увижу в печати...

Нет издательств наших, на иностранных языках появится раньше... - какая несуразность. Да чужие чтители ничего не поймут. Ведь самый богатый язык в мире... в сравнении с нашим... невнятный и бледный лепет, при всей своей "точности" хваленой. Пойми: язык народа - по размаху и глубине духа его! Ну... какой-нибудь Маас, Рона даже... и - Волга-матушка... А у меня в работе дошло дело до... петуха! ⁵⁰³ Почему поет петух - единственно, петух ночью... трижды?! Такой вопрос стал головоломкой навязчивой для В[иктора] А[лексеевича]. И Д[аринька] разрешает сей вопрос... "колумбовым яйцом". И что удивительно! Мой "бросок"... "определение" Дариньки ⁵⁰⁴ - совпал с концепцией Карташева! ⁵⁰⁵ "Я гО-ды таил сие... я могу вам про "петуха" три часа читать... это мое - открытие... и вот... героиня ваша... - ляп!.." Он даже побледнел от... изумления. Но это пока моя "тайна"... как-нибудь прочтешь... Я писал тебе: перешлю окончательную редакцию профессору в Цюрих, и попрошу его послать тебе, а ты - мне. У меня только два экземпляра.

От И. А. почему-то не было мне письма к Рождеству - не болен ли..? Хотя был от него "воздушный привет" за один рассказ... потрясший... и не простой привет, а с "начинкой". Но... по-французски, и в десятка полтора строк ⁵⁰⁶ .

Эх, как не стыдно тебе: заворотила мне из посылки моей - тебе!.. Я и не стал есть - роздал, кому треба. Это вот... за это вот... ну, Господь с тобой. Я, было, раскатал все... и "деревцо", и... "не ваше дело": ...да одумался... по-рвал. Не хотел делать тебе - м. б. и несправедливо, горечи... нежность и ласковость покрыли все это... и я рад, что так. Кто Богу - не грешен, царю не виноват? "Люби, покуда любится... Терпи, покуда терпится, Прощай, пока прощается... - И... Бог тебе Судья!" ⁵⁰⁷

Поблагодари же великодушную Валентину Дмитриевну Грондейс. Она посидела у меня с четверть часика, я предложил ей чаю с горячими лепешками... только что старушка пекла... - и чаю не пила, куда-то метнулась... Она, ведь, тормошистая... Теперь ко мне... - писал я тебе? - еще 3 дня в неделю ходит одна дама, так что пять дней на неделе я обслужен, хоть в лавчонки не ходить... В молоке купаюсь, полтора литра в день, 1-й режим - вы-слу-жил! - зато отняли многое... весь хлеб, например. Из 6 присланных яиц - 4 помялись и были выпущены в банку, и я сварил молочную яичницу... из "яичницы". А сыр ем и раздаю, во имя твое.

Скучное пишешь ты... налоги, убытки... ну и надо плюнуть на ферму... не закабаливаться же до... гроба. А ты вот сколько в хомуте-то прыгала... - знаю, все вижу... И зачем все это... было?! Не увидала ты настоящей твоей "вехи"! Твой "путь" уже намечался перед тобой... ты от него отвернулась... Это было... 10 лет тому... почти. А м. б. и это не "путь"... Все очень просто, когда "оглядываешься"... Если бы мы с тобой говорили... мно-гое сказал бы... и о тебе сказал бы... нашел бы слова... а в письме выйдет не то, не так, вскипишь... ты, ведь, ох какая кипучая! Да и есть в тебе одна "занозишка"... - вырви ты ее, прошу, ради Бога... и - "во спасение души". Нет, не напишу слОва... не то выйдет. Одно скажу: я всегда пишу тебе полным, раскрытым сердцем. Таков мой ндрав. Я, как цветочек... - чуть почувствую немножко тепла, солнца - тянусь... И не вижу, а тянусь...

Ну, Господь да хранит тебя, дружок Олюша. Помни: никто так не понимал, так не вникал в тебя... так не... ... ... Спасибо и тебе за иные миги... давно их не ощущаю... да и то сказать: вынести такую "марку", на протяжении 6 с половиной лет... не видя... - это лишь с огненным воображением можно... то-лько. Жить... видением... - можно миг, а не го-ды... "Привычка" многое стирает, "разъедает"... - притерлось, свинтилось. Разболталось... - так? Не хочу это видеть в твоих письмах... это твое (яко бы) "это уж мое, и Вас не касается..." - меня тяжело толкнуло... Но... я уже поднимаюсь над этими "толчками"... Жизнь, думы... - выучили. И - главное - труд.

Целую. Твой В.

⁵⁰⁸ , - 5-6 дней в пути все же были. Но если они хоть на 12 ч. раньше были, чем обычные, то все же имело очень большой смысл. Я уже заклеила тебе ответ на последнее твое с еще большими "царапками". Рада, что не послала, лучше быть в ладу. Мне было бы самой больно. Но не могла так оставить, тебя оставить думать, что я подхалимствую. Самое главное, родной мой: конечно, я "грешневая" и никакая другая никогда и быть не могу.

Как рада я, что ты бодр. Но, однако, все по порядку: ты хочешь "тему" - "идею", как ты говоришь. Ничего не было особенного, - это не творческое, не замена фермы и вообще никак не искусство. Ну, как прикладное м. б.

Видишь ли: когда в 1940 буквально у меня под окном поставили пулеметы, и мы бежали в последний момент, - много нам пришлось пережить. Я же еще была больная. В сказочной одной ферме, ночью мы, ожидая чуть ли не взлета в воздух, узнали, что... Голландия капитулировала. Я хорошо представляла себе уже тогда, что это с собой принесет. На обратном пути домой в сияющий майский день мы то и дело натыкались на рыдающих женщин, - о павших мужьях и сыновьях. Дома услышали в радио все о капитуляции, а в Англии играли гимн Голландии - еще одна жертва. Мы были убиты... Все было растрепано, уже шмыгали солдаты.., а на буфете у меня лежали, как ни в чем ни бывало, 2 апельсина, - купленных еще до войны. Я взяла один из них, и тут же вынула зернышки и посадила их с загадкой: "Коли вырастут, то не все еще погибло, и вышибутся немцы". Ох, как я их по Берлину хорошо знала, особенно когда они "заткнули рот" И. А. ⁵⁰⁹ только потому, что он звал нас остаться честными русскими. И всю их гадость ежечасно глотала... (* лично я ничего плохого не испытала, а обида вся на их отношение к нашим исконным ценностям. Не субъективная обида.) Ну, томы бы писать об этом, как они Россию (не Сталина) ненавидели. Без стыда прямо тогда говорили. Одним словом - занятие Голландии было новой катастрофой, хоть и маленькая она, но все же еще какая-то пядь земли под ними. Зернышки проросли. Деревцо выросло и видело все, все, что кругом происходило. Многие знали о моей "загадке" и о его "ответе", - спрашивали: "Что же Вы сделаете с ним"? Я шутила: - "Королеве отдам, - ведь по деревцу выходит, что она вернется"... После освобождения многие вспомнили. "Ах, чепуха...", - говорила я. Но деревцо надо было привить... Я стояла перед ним и думала о том, сколько за эти годы лежало в этой "загадке" - в "ответе". И передо мной прошло все... а чего только не было. У нас много чего еще "кипит" и "варится", весы еще не пришли в равновесие. Многие подхалимы разжигают страсти, и нет гаже "бело-ризных" неких, которые сами-то, однако, ничего и не делали больше, как только берегли свои ризы. Много злобы, зависти, главное, и т.п. вместо любви-то. Хирург наш правильно сказал: "Взять бы резинку, да и стереть, наконец, все то, чем сейчас злопыхают". Сам он деятельно помогал против немцев, видит вещи как они суть. А вот подлецам, обычно чего-то все надо. И какое непрощение. Подобная же злоба идет и на крестьянство. И затирают его. И так хочется всем им правду сказать. А сколько ведь все вместе пережили - радовались бы, что Бог свободу дал и жизнь. Нет, все иголками друг друга колют. За то, что у соседа на 1 [cent] больше, а у третьего больше, чем у 2-го. И т.д. Забыли как в голод и нужду друг от друга зависели. Ну и много чего. Как протащились мы последнюю зиму - Бог знает. А кто забудет замерзших младенцев?

Много фотографий печатается в журналах о том, как жили маленькие девочки-принцессы нидерландские в Канаде ⁵¹⁰ вдали от родины. Мне пришло в голову запечатлеть то, что мы в то же время пережили... Ведь повседневного угла, угла у печки никто им не показал. И вот, больше как дневник сперва, для себя :

I. Через полукруглое окно Бюнника виден цветущий сад... в нем солдат, прицел, орудия, грузовик... Краткое описание того, что было в 1940. Без единого слова преувеличения... Кратко, конспектно... Все равно все знают. Бегство и ночь... ароматная... сказочная ночь... Тишина капитуляции.

II. Блюдо с 2 апельсинами.

III. Разрезанный сочный плод, горшочек с землей и рука, опускающая зерно.

IV. Описание "прелестей" оккупации. факты... Без употребления "ужасно", "страшно" и т.п. Ожидание "ответа" зернышка. Наконец-то, когда почти не под силу - росточек с 2 листочками.

V. Подход к последней зиме. Голод и застывшие руки, стучащие в стекла о корочке хлеба. В сумраке утра, холодного и жуткого грохотом стрельбы слышит апельсиновое деревцо вздохи и стоны голода... Оно дрожит листочками от взрывов, оно алеет в зареве пожара, сожженной виллы (SS спалили против нас). Оно задыхалось дымом, когда все мы с 38-ью эвакуированными и 4-мя немцами все ютились у коптящей печурки. Тут же сушились пеленки и штанишки, тут же сушились и мокрые сапоги солдат. Голодные люди-беженцы и голодные солдаты... Часто делились друг с другом тем, что имели. Грохот пушек... уход в смерть, проклятие Гитлеру и... иногда еще гордость им. Всякие бывали.

Это была 5-ая картинка - "у печки".

И, наконец "потоп" - деревцо осталось стоять на окне, видело себя и в луже в комнате и через стекло, за окном.

И это была 6-ая картинка. Жутко вспомнить эту воду - воду - воду и больше ничего...

Голод был нестерпимый, - я не могла спать, представляя горожан, знакомых и чужих... Мы были отрезаны от них. По карточкам не давали уже ни единой корки... Как они жили?

И вот... летят самолеты-бомбовозы... Помощь!?!? Никто не верит. Я описала очень кратко живописную картинку ранней весны, мы по лестнице тащим только что вылупившихся гусеняток, грузимся в лодку... Крики испуганной гусыни в майском сыром воздухе, писк детенышей, плеск воды о лодку, и этот гул вверху....

Мы едем мимо окон в лодке, слезы в глазах... избавление голодающим... Они не умрут... И... "вода сбывает!!" - орут люди. В окне мое деревцо... молчаливо дало свой ответ. Я благодарю его и на 7-ой картинке оно "во весь рост" такое, каким я его отдала. Я прощаюсь с ним, в надежде, что оно будет и цвести и нести плоды. На первом заглавном листе - орнамент и заглавие: "апельсинное деревцо - символ и залог". М. б. плохо перевела. Это не точно. Нарисовано очень тонко, акварелью в альбоме.

Копии не удачны. Я хочу восстановить для себя и тогда тебе пошлю. А так только испортишь представление. Переживания бедствий описаны коротко, но ярко. По прочтении их не сможет никто найти в сердце своем какой-либо упрек на исстрадавшийся народ (* и м. б. многое в этом свете поймется и простится, и злоба, и зависть, и все то, что опрокидывает чашку весов.). И еще: город должен помнить, сколько страдали мы в деревне за них душой, сколько отдавали своего и себя , нельзя теперь, забыв все, плевать в колодец. Да и вообще-то перед лицом смерти тогда все, все, и солдаты-то те же, враги-то сами какие несчастные были они... И только и ждали ведь конца. Все, кто прочитали, были растроганы и все говорили, что принцессе будет радостно прочесть именно такое , увидеть, что так переживалось. И не думай, что какая-нибудь тенденция. Нет, только чистая правда. Из сердца, без прикрас.

Когда я для себя наброски сделала, я еще не знала, отдам ли кому-нибудь. Сознаюсь - толкнуло и еще одно - ведь на мои занятия искусством смотрит кое-кто, так, вроде как на блажь. Конечно, мне наплевать, да только трудно себе путь пробить. У меня гостил свекор очень долго и долго золовка, которая от нежелания о себе или о других темах говорить, обычно со всеми перемывает все о других и в частности много обо мне с своими домыслами и догадками. Если я час у себя писала, то: "а... писательница?" и сейчас же по всей родне...

Что вот, мол, в такое-то время какой роскошью [занимается]. Ну и не злостно , а так уже выходит. И тотчас спрашивает: "Покажи! Что такое?" Ну, я и сделала, и показала. И теперь, благодаря старику, мне дана отдушина. Он уверен, что я, конечно, могу что-то, если у двора принято, и столько отзывов.

Это все трудно описывать. Расскажу лично, все поймешь. Тут же - Китай! ⁵¹¹

Ко двору я проникнуть не стремилась. Я из одной застенчивости бы не пошла. Главное было не похвала и признание мне . Для меня это не нужно. Я хотела очень, когда все так хорошо правдиво удалось, - чтобы в королевской семье увидели наши уголки. Все, что честно, правдиво, не может принести дурной плод. Сейчас трудное время, если Они в эти тяжелые дни согреются сердцем, и это отразится на нас же, то это только хорошо. Это было общее впечатление. Пусть маленькие девочки оставят на память, - когда вырастут - будут м. б. вспоминать.

Ты понимаешь, что для этого мою грешневость забывать не пришлось. Я, между прочим, им и сказала, что я "грешневая". И, вообще, в высшей степени все с достоинством.

Я сообщила секретарше, что хотела бы то-то и то-то послать, - склонны ли принять. Ответ секретарши, что с удовольствием примут. Я отвезла сама, но могла бы послать и по почте, - не будь деревца. Мы с доктором сообщили привратнику, а тот нашел, что лучше, если мы сами во дворец отнесем. Так и сделали, там сдали секретарше. Очень вскоре получила от имени принцессы Юлианы написанное ее камергером (от руки) благодарственное письмо, в котором подробно описывалось то, что послано, с кратким содержанием альбома, и сообщение о том, что Ее Высочество с большим интересом ознакомилась со всем этим.

Вот и все. Ты видишь - никаких связей.

Повторяю - это не было в моих планах - как-то выделиться или выскочить, выворотить кишки и т.п.

Между прочим, доктору я ничего не говорила, а только его экономке передала альбом, сказав, что я потом зайду за ним. Когда зашла - он мне сказал: "Знаете, я читал и думал, что этот альбом Вы должны бы были дать королеве". Видишь?

Конечно, я все сделала очень красиво. Цветочник сделал сказку из корзинки с деревцом, как и подобает для дворца.

Я пошлю тебе акварели, когда воспроизведу их. Некоторые из видевших хотели бы, чтобы я издала книжкой. Но после подношения это, конечно, невозможно. Между прочим, королевский двор здесь очень демократичен и прост в обращении с подданными. Мой муж был вначале против подношения - он очень скромен - но, ознакомившись, нашел очень уместно. У меня не было неприятного осадка, и я не чувствовала, что тут "подлизывание". Я бы себе этого не позволила. Да какое же это искусство?

Относительно моей поездки пока нельзя и думать, - я опять больна. Жестоко простужена. Но, кажется, уже проходит. Не дают девиз. Надо докторов за бока, м. б. дадут на лечение. Не хочется пускаться в путь до тепла. Страшно нос высунуть в холод.

Ванюша, письмо все сплошь о деревце вышло - а я и не успела приласкать тебя!.. Как хочу тебя увидеть и так о многом поговорить. Мы неисчерпаемо долго можем говорить... о всем. Какая чушь: "герой романа". Я же так люблю и знаю твое сердце. Вечное, оно и вечно юно. Я серьезней, чем ты думаешь. Иной раз это заметно, что ты меня легче представляешь. Письмо мое, запечатанное для тебя, оставлю лежать. Потом прочтешь, чтобы знать, как больно было Ольгуне, что ты ее несправедливо обидел. И гусыней... зачем? Как ты это... самое-то такое... затронул... Не надо. Больно. Ну, Господь да сохранит тебя бодрым и здоровым. Скоро еще напишу. Целую. Оля

[На полях:] Спасибо, Ванечка, за посланное с В[алентиной] Д[митриевной] - я еще у нее не была из-за нездоровья, но целую тебя заранее.

Сожги письмо, т.к. у меня здоровый грипп.

18.II.46      Утро, 10-40

Только вчера вскрыл и прочел твое письмо от 24 янв., полученное 31. Долго же шло оно! но сейчас рассмотрел почтовый штемпель - и вижу, что 28! Итак, оно проспало у тебя 4 дня! Вот как... Мои письма, самолетом, не летели, а плелись... так сказать ползли, "самоплётом". Больше 3 недель я не мог ни писать, ни читать, - залился кровью правый глаз, воспалился и сильно болел. Все я видел "в розовом свете"... пребывая в отчаянии. Это мой "рабочий" глаз: левый видит на расстоянии в 2-3 сантиметра! Глаз когда-то был остро ушиблен, писал тебе... И вот, - очевидно, от разогретой печки - слева от меня, когда я за письменным столом, нагревшийся, он простужался, когда выйдешь в коридор... - и до-простудился... Я часами лежал, стиснув зубы, с компрессом, пускал свои капли... - и все это на почве общей простуды. Вот, только со вчерашнего дня могу читать - без боли, глаз поочистился... Этим и оправдан мой такой поздний ответ на твое письмо. А ты..? Или ты пробуешь играть со мной "в перетяжки"? кто кого победит... молчанием? Ты пишешь, что тебе лучше - грипп твой проходит... И вот, - больше 20 дней - молчание... Побеждай, - только что же из сего может получиться..?

Никогда я не судил тебя за "подношение" и - тем более - не называл твой шаг подхалимством. Это уж ты накручиваешь. Напрасно. Я лишь досадовал, зачем это "метанье бисера"... ⁵¹² зачем таким путем пробивать лед... льдышек?! И... мое предчувствие, кажется, оправдывается... моя тревога уже перешла в... острую обиду за тебя. Ка-кой же это - прием?! ... и какая тут - "демократичность"?! Знаешь, милочка... в нашей Державной России так бы не поступили. Ни-когда. Там... именно, принимали, раз давали согласие принять дар сердца. Мы знаем исторические акты... Когда мужик-купец Губонин подносил царю Александру II группу "Крестьянин" - из серебра, выражение благодарности за освобождение... - царь обнял его и трижды поцеловал. И знаю я, если бы писатель русский посвятил царю достойное и - поднес в дар... - после дворцового контроля, - он получил бы аудиенцию. (Вспомни: Пушкин - и Николай I.) Пекарь Филиппов получал ее - и рукопожатие - за... калач, за "крендель". И так искони было. А тут... - такое трогательное, такое - "от сердца" - говорю, даже и не видя! - тут... Господи... после таких терзаний..! и так тонко... - почему ты смеешь судить себя так строго, говоря - "не искусство это"?! - выразить... это, конечно же самое сокровенное искусство... это же - поэма горя! - ограничиться письмом, - хотя бы от руки! - но... камергера... т.е. ... лакея..? а?! ибо все эти камер {Комната (от нем. Kammer ). }... - это - челядь, смерды в мундирах!.. - и я остро оскорблен за тебя. Я не сомневаюсь, что ты держала себя с достоинством: ты и чудесно-чисто горда, ты и чудесно умна!., и ты слишком от плоти и души России... Как тебе могло в сердце войти - упрекать меня, что я здесь вижу... дурное?! Я лишь предчувствовал... возможность обиды для тебя! И только. И все же - браво! Ты же невиновата за невоспитанность души других, за... легкосердие... за... просто, невнятицу их восприятий. Это же - другого состава лю-д-цы... и другой крови, да еще с начинкой опустошения условностями и искривлениями во взглядах на мир и людей, и их страдания. Я предпочитаю - "просто апельсины". Но твои акварельки, не видя их, я и сейчас целую...

Милая, ты не поняла, или не совсем верно поняла... "Гусыня"... что я просил пожать ей лапку..? Да потому, что люблю пернатых... что вижу в делах гусыни следование здоровому инстинкту, "против всего"! за счастье, что есть неизменяемое... устойчивое в шатущейся основе жизни... - что я в гусыне и ее акте чувствую... наступающую весну!., и что для гусыни нет нужды что-то "пробивать"... От этих чувств легкости на душе я и писал тебе: погладь ее по головке, пожми ей лапку... А ты..!

Опять, как и... всегда, ты пишешь о поездке и возможности свидеться... - "нечего и думать"... Ну, да... старая история. Раз нечего - ну... и нечего. И точка.

сдана французским издательством в набор. Печатаются в Швейцарии на немецком языке избранные мной рассказы Чехова с моим предисловием. "Ам Меер" - получает отличные отзывы. И, как эхо, швейцарское издательство получило запрос о праве издания из Нью-Йорка и дало мой адрес. М. б. попросят. Так у меня всегда, "самотеком". Я пальцем не шевелю, ле-нив. Не добиваюсь. Надо - придут сами. "Ам Меер" - пошлю тебе, издана с выпусками, - потребовал так принятый формат книжек "библиотеки для юношества". Я не противился, напротив - пусть будет читабельней. Все равно, при новом русском издании сам сделал бы сокращения. Просят - "еще". Пошлю что-то... если найду время "стянуть", м. б. - "Рваного барина" ⁵¹³ , - ты, кажется, его не знаешь, единственный у меня московский экземпляр ⁵¹⁴ - редкость. Из детства.

Новые мои читатели - "певцы" - подпали под очарование "Путей"... (читали 2 раза - и... "унесены") и поднесли мне увеличенное фото, которое видели у меня - "в бекеше" ^514а . Вот, посылаю. И добавляю - профильный портрет, "лучший", 25 года! Был приложен ко французскому изданию "Человека из ресторана". У тебя, помнится, есть "паспортного размера"?

Ты не забыла моего письмеца - "от печки", - о "гроздочках ягод" - в акварельках? Нарисуй-ка, хотя бы с... открыток, что ли... Мне о-чень нужно. Я, конечно, был бы счастлив получить "апельсинное"... но... ты так туга - для меня! Я послал тебе с Валентиной Дмитриевной - был полубольной - что под руку попалось. Главное - лекарства. Как нашла мою амброзию? когда делал - о тебе думал... Еще раз: твой сыр - чудесный. Как писал, Карташева даже корочки сжевала!.. ⁵¹⁵ Прислали мне из Португалии... - отвратительный. Из Дании был куда лучше. Но твой - экстра. Я люблю сыр, только не могу острого... люблю свежий, чуть сладковатый - "грюйер" {"Швейцарский сыр" (от фр. gruyèr e). }. И - швейцарский - он же и "грюйэр". Вообще - мягкие сыры, не тощие. Если у тебя будет оказия, купи для меня немного! не больше - ни-как! - фунта! Есть для тебя отличный шоколад... - из Португалии! - не с кем послать...

Ну, Господь с тобой. Я уже отвык от ласковых, согревающих писем... всему предел, как и теплу сердца.

Столько нежности - вот сейчас - почувствовал к тебе, - испугался... бунтующей всего нежности..! Смешно и - грустно. Вижу тебя через мою Дарью... чувствую тепло дыханья... - тепло полей хлебных, летней душистой силы... Целую.

Получил очень интересное письмо из Флориды - от Г. Д. Гребенщикова ⁵¹⁶ , неожиданность! Молодец он, с женой. Сколько работал, всячески!.. и как внедрял в американцев величие русского имени! служил России! Это целая поэма... Эпическое - Одиссео - Илиада... Пробил пути. Теперь - профессор в американском коллеже, читает, по-английски (а то ни в зуб толконуть не мог, приехал в Америку 22 года тому!) - лекции русского языка, истории литературы и изящной словесности - вообще. Жена - мастер печатного дела, высокой квалификации, тоже преподает это мастерство - там же. Без гроша - ныне владеет чудесной усадьбой в штате Кентукки, в 200 км от Нью-Йорка. Какой же коттедж, в 10 комнат, возвел!.. Воистину, кулачищами и умом пробил дорогу. Сибиряк, с Алтая, из бедности. Мой литературный "крестник" ⁵¹⁷ к России.

Напиши тотчас же как здоровье. Как сырость. Какая t° в доме? Я тревожусь, - последствий всего неуклада твоего.

16.II.46

Дорогой Ванюша,

Все жду твоего письма, но, увы... надо видимо сказать себе твоими словами: "значит придет, если не пришло". А между тем думаешь и то, и это, и главное, здоров ли ты? Мы все переболели гриппом. Я не писала давно за множеством забот, вот и из-за гриппа, и всякое иное и опять было чуть-чуть не затопило водой, на этот раз природным потопом. Вода стояла опять уже на дворе, как накануне нашего весеннего бегства. Пока Бог миловал, но многие думали, что мы под водой, судя по тревожным радиосообщениям. Получаю письма с вопросами, как у нас. В доме сырища ужасная. Одна комната не жилая. Испортился телефон от сырости. От новой воды опять оказалась залитой пшеница, кажется, не так много и не так долго, м. б. оправится. Никаких работ нельзя делать. А немцы и после войны еще гадят: чтобы избежать разлива у себя прорыли дамбу на голландской границе. Оттого у нас и безумствовала вода.

Я совершенно больна душой от всех разоблачений на Нюрнбергском процессе ⁵¹⁸ . Неужели, неужели все правда? Что же это за люди? Мне жутко. А если все правда, без сгущения, - разве не страшно жить? Нет, только единицы еще несут в сердцах Бога. Какая всюду гниль! Я болею и своим, хочу узнать, что там. Я не нахожу покоя и знаю, что жить так, как пребывала до сих пор, не могу .

Получила (давно) от И. А. превосходные книги, - не могу начитаться. Ты знаешь: "Das verschollene Herz", "Die ewigen Grundlagen des Lebens" и "Wesen und Eigenart der russischen Kultur" ⁵¹⁹ . Последняя особенно мне ценна. В ней все о субстанции русской души. О той самой субстанции, про которую можно сказать: "das ewige (нем.). }. Через века и лета пройдет она, эта наша субстанция, через огонь, медные трубы и всяческие режимы и останется такой же. Что-то надо делать, как-то надо "воспитывать" своих. Как?

Из встреч, из наблюдений, я уверилась в том, что нашим не достает знания, вернее, познания себя самих, и сознания гражданского долга, моральных устоев; надо поучиться различать добро и зло и твердо знать, что ты выбрал. У них смятка, слушают то того, то другого, а сами не знают, что надо. Надо знать свои силы. От малых знаний, объективных знаний, у них: то "мы их шапками закидаем", а то "куда уж нам"... Никто так не одарен в мире, как наш народ, никто так не чуток, никто так не умеет молиться, любить и верить... И никто так не неудачен, как мы. Единственной верной почвой для нас являются истины твоих идеалов и И. А. На вас обоих должно всходить тесто, такие дрожжи - лучшая гарантия нашего будущего, лучшая прививка против... всего. Никто тогда не страшен. Если бы можно было перебросить туда твое и И. А.

Неужели я умру, не сделав ничего родному народу? И неужели мне нельзя туда? Если бы можно, то я бы поехала. Я ничего не боюсь. Я знаю, что сидеть здесь я не могу. Не собираюсь навсегда туда, но хочу сама все знать.

М. б. мне это и возможно.

Недавно мне пришлось слышать снова: "русские едят свечи, а казаки ели в 1812 г. детей". Ваня, я не могу это слышать. У нас есть общество: Голландия-Россия, - культурно-историческое изучение нас! Я хочу, безумно хочу прочесть им о нас. Но стоит ли метать бисер? В это общество меня направил мой сердечный специалист. Это серьезные люди - хотят честно знать все о нас. Я не сплю иногда ночи и уже чувствую себя перед пюпитром, и вижу их сытые лица... западноевропейские лорды. Как хорошо я все составила... Да что, что они о нас знают. Как смеют касаться нас. Ваня, меня интересует твое мнение о Достоевском, о его "Дневнике писателя"; мне не нравится его порой задирательский тон. Он явно себе противоречит, по-моему. Но я боюсь высказывать эти впечатления, не святотатство? Я очень ценю Ф[едора] М[ихайловича], я в восторге от его всей русской установки. Но я всегда слишком чувствительна к субъективному отношению к вещам и не выношу такого отношения, - независимо от кого оно исходит. М. б. я не понимаю, но мне кажется, что в своем дневнике он часто противоречит. Напиши. Иногда он, по-моему, "лукавит". М. б. я не права, но какое-то такое чувство отчего-то возникает. Но он замечательно верно видит наше, все наше. Какой большой человек.

На днях хочу ехать в Амстердам, чтобы поговорить с одной швейцаркой относительно "девиз" для меня в Цюрихе. Попробую получить визу в Швейцарию, - тогда поеду через Париж. Надо торопиться, т.к. весной у нас много работы. Уже теперь началось. Не знаю, как я вырвусь, но очень хочу.

Хочу увидеть И. А. и обо всем поговорить, так много всего. Его книга - кристалл, через который играет само солнце. И. А. всегда стоящий на высоте, - теперь, в этой книге достиг каких-то уже предельных высот. Как он зрел! Не мне это говорить, в моих словах хвалы он не нуждается, конечно, но все же не могу молчать. Какой чистый он человек.

Я рада, что вы, оба такие удивительные - друзья.

Ванюша, если ты занят работой и не пишешь, то, хоть и больно, но терпимо, а если злишься, то... не надо! Будь милый! Я почти что окончила мои "иллюстрации" к апельсину и сразу пошлю тебе для ознакомления, а ты мне их пошли тоже заказным обратно. Хочу для себя, на память о том, что было.

У нас очень болен о. Дионисий, поскольку знаю от Енакиева, вызван из Medon'a о. Андрей ⁵²⁰ , и должен был прилететь на аэроплане, чтобы причастить больного. Не знаю, что теперь с ним. Хотела поехать и отвезти ему чего-нибудь из деревни, но раздумала. Я сама очень устала, а поездка в Гаагу для нас целое мучительство в нетопленом вагоне, битком набитом, и ехать надо уже с 1/2 8-го утра, - до 5 ч. вечера без "притыки" в Гааге. Я пожалела себя. Эгоистка. Кончаю, Ванёк, уже поздно. Пиши! Целую. Оля

[На полях:] Вышли крокусы уже в саду.

Ванюшечка, как ты меня тронул твоей посылкой с В[алентиной] Д[митриевной]! Мне даже снилось, что я печаточку с Пушкиным вдавливала в воск, чтобы сохранить. Ах, ты мой милый "ликерщик". Спасибо, Ванюша!

6.III.46 9 ч. вечера

Голубочка-Олюша, вчера к вечеру получил твою "трубку" с акварелями, а сегодня отослал, в 4 ч.! И чего ты начинила письмо злым дураком-почтарем! ⁵²¹ Гоголевский "Шпекин" хоть глуповатый простак был... а этот... - к черту! Твои рисунки... Нежные, чистые, тонкие... - несомненно талантлива ты! Но без текста они - ребус, и не знай я смысла всего, - не мог бы разгадать. Жду твоего русского текста. Знаешь что... - м. б. так нужно, по твоей мысли? - они, думаю, мало дадут и с текстом: нет лЮда ! Одна, данная тобой, фигура голландского - ? - солдата, в 1-м рисунке как же оживляет! А то - пустыня. И - молчание. М. б., говорю, так и нужно. Но где же - все?! Очевидно, - в тексте. И все же чувствуется провалец... - как бы "вырваны листы" из пьесы. Но почему в 1-м рисунке - оглоданные деревья? Май... цветенье... на боковинке агава в цвету... - красивая! - там - водная гладь, без конца, - это отлично чувствуется... и... "тенёта". Это прекрасно по мысли, рисунок как бы символически выражает - томление, узы... Не возражу. Скажу: и оглоданные деревья хороши. "Рука" - хороша в сгибе и от кисти... - несколько великовата, но - с остальным - в пропорции. "Два апельсина" предполагал не в полной голости, а в спокойном лежании, на буфете (как ты писала в письме), пусть в - пустоте... но - в энтэрьере {Интерьере (от фр. intérieur). }. Так, как дано, - постно, нечуткие ничего не уразумеют. Я-то чую твою сдержку художника! Но... те-то... ?! - "вышние"-то... - что поймут?.. Им надо разжевать и в рот положить. Вот, про "бисер"-то писал. От комнаты с дымящей печью, с бельецом... с аккуратно сложенной солдатской "выкладкой"... веет чу-уть... - не слышу "казармы", бельецо уж очень чисто и порядливо висит... - Нет, Олюша, надо бы грязи, неуюта, голоты, "вверх ногами" бы все!.. Где же страдание-то?.. Я понимаю, как это трудно... Надо бы, чтобы жизнь, "выдерживающая", едва дышала... му-ку надо! Понимаю, это невозможно рисунками... или - надо десятки рисунков... Талантливо, да... техника у тебя несомненная, и текст, м. б., многое пополнит. Идея - чудесна... но - не внимут! Ах, родная моя, тут только слово нужна эпопея ... и когда я просил тебя о "ферме"... - я это и разумел. Но это и не ушло. Очень хочу знать твой текст. И потому не смею делать окончательного вывода. Одно: ты глубока, внутрення, чутка... - и ты можешь овладеть и - дать. И еще больше утверждаюсь: да, ты поторопилась, повинуясь чудесному в тебе чувству - сердцу! И потому так мне досадно за все. Ты выше и достойней, чем о тебе посудят. Чистота твоего душевного движения недоступна, - не говорю о массе, - и "элите" недоступна, - ты русская душа - художник! "Угри" - для жратвы и накоплений. Отлично вступление-орнамент, богатая техника и вкус, - пре-во-сходно! Необходимо, чтобы во всех рисунках присутствовало деревце, а в комнате с камином и бельецом его нет. Ведь оно всего зритель и всегда - возможная жертва... Нет, не для "угрей" это...

Ты запрашивала о "Дневнике писателя". Да, страстный Д[остоевский] может быть и противоречит иногда себе... но ведь во всех романах он многолик и - противоречив. А в полемике - всегда страстен... Я не имею под рукой его "Дневника", но главное помню. По-моему, от всего "Дневника", - не говорю о его вкрапленных в "Дневник" "рассказах", как "Бобок" или "Кроткая" или "Мальчик у Христа на елке" ⁵²² ... - от всего "Дневника" доселе ярка и важна - и будет жить - Речь о Пушкине. Остальное - злободневное. Романы его не совершенство: они - великое искусство, страстно захватывающее, но не высшее искусство. Это - опыты его, - в его душевной лаборатории, - не отстоявшееся вдохновенное... и потому не от Пушкина, не от Толстого. Те - певцы, а он - пророк, и страстный, и потому смутен. Всегда после чтения его романов - да и статей - тяжкий осадок, как после кошмара. Он ставит себе задание, всегда. Страшно субъективен, горяч, сам в себе бунтует. Все его "герои" - он, - все, и женщины его. И всегда - проблемы! Всегда вопрос, возмущение, бунт. Мучается и мучает. Решает... - и его "герои" - его мысли, им облеченные в плоть. И потому они - нереальны. Возьми "Идиота"... - задание: а ну-ка, что сделает в жизни, какое влияние на людей?.. "если я выпущу персонаж - "дитя""? Исходя из... - "если не будете, как один из малых сих... если не будете, как это дитя, не войдете в Царство Небесное" ⁵²³ . Но "дитя"-то - ненормален, от клиники... "падучник", юродивый, блаженный... Искусство имеет дело с нормой, с человеком, который может быть на сто голов выше среднего человека, но это должен быть не пациент патологической клиники. Более высокое достижение, где тоже "дитя" - "Братья Карамазовы", там - Алеша... Достоевский не завершил своего, он рано кончился. Его "Преступление и наказание" при всех достоинствах иных жизненных положений - про-вал! Никто не поверит в перерождение Раскольникова. Соня - да, само естество. А Раскольников - неврастеник, мятущийся, - сам Федор Михайлович. Бушующий внутренний, сокрытый, мир человеческих страстей и мыслей... - его показывание - вот, что дал Д[остоевский] - болезненное в человеке. Иное - просто гениально, по мыслям, по "взрывам": возьми хоть "Легенду о Великом Инквизиторе". В Достоевском - мятущийся общечеловеческий и - главное - русский хАос! А искусство - преодоление хАоса, облечение в форму, по слову - "да будет!" Творе-ние. И подлинное произведение высшего искусства - всегда подымает душу, поет ей, баюкает, ласкает, манит прекрасным миром. Это не значит, что оно дает что-то ясно ощутимое. Оно дает - живое, лица, дела, картины... - а в душе слагается что-то, родится прекрасный, манящий, неопределимый часто... образ: происходит наполнение души, душа обретает новое ощущение, новое богатство, и не знаешь, как назвать это новое, и что оно: чувствуешь, что одарили тебя... ты - познал чувствами, сердцем - не рассудком, никогда рассудком! - то, чего не знал... От Достоевского никогда такого не почувствуешь.

Достоевский - лишает, а не дает. Он перерывает души, взрывает в них хаос, и потому тревога после него и томленье. Если это "искусство"... - то - мучительное, мучающее... - мытарства. В Достоевском привлекает массы - особенно европейцев... что? Трагическое, страшное в человеке, бунтующее... а никак не мучающие его, Достоевского, думы, тревоги, мысли, вопросы... а - скандал жизни, дерзанья, до кощунства. Не его, - Достоевского, - кощунства, о, нет, конечно, а каждого из нас, в каждом из нас способность к переступлению дозволенного. Это поджигает. И для масс Достоевский - так упрощенно понимаемый - конечно - яд, поджиг, толканье: а, могу переступить? Мо-гу! Идиотики не постигают, что Д[остоевский] мучается этим "могу"... и раскапывается - почему я - такой? Но - рок! - он не вполне все высказал художественно, так рано, 60 лет! - умер. Какие у него были планы!.. "Карамазовы" лишь первая ступень - почти узренного пути... Такова Воля Господня. Как и с Пушкиным... как и с К. Леонтьевым ⁵²⁴ ... Не дается... Я благословляю Господа, что дано было хоть "Чашу" сотворить... "Богомолье"... "Лето Господне"... Но дастся ли завершить "Пути"? Сомневаюсь... Хотя и теперь, две книги, уже нечто, ибо показано восхождение, - особенно - II книга. Ты много нового найдешь и... м. б. приласкаешь твоего Ванюшу. О, как было трудно!.. дальше - легче будет. Виктор Алексеевич уже почти готов. В этом-то и был самый гвоздь! Я знаю, чтО дано мне было дать русскому человеку. Все яснее вижу, убеждаюсь... Иные книги из сих стали - своими у многих. Ждут II кн. "Лета Господня", "Путей"... На днях один культурный русский человек, бывший царский эмигрант ⁵²⁵ явился ко мне... "посмотреть на меня"... И вдруг сказал, когда я заметил - зачем он себя беспокоил, - он принес мне каталог одной русской редкой библиотеки... - "Да как же... ведь вы для меня с женой... - Бог!" Я сжался и попенял ему... - зачем это... кощунство? И перекрестился. Потом он объяснился: "Вы сохранили для нас Россию. Вы ее творите в нас". Обжигающее безумие. Ты думаешь, мне это приятно было? Нет, мне было дико и - тяжко. Но я счастлив и пою Его, что дал мне силы творить... В "Чаше" - как там ни судить ее - я удостоен был дать - на нашем навозе два непостижимо-редкостных чистых цветка... две лилии... - Илью и Анастасию... Подумай: как, на чем они выросли?! И - увяли... от чего увяли?! ... Я дал "Богомолье"... Помнишь ли ты статьи о нем и "Лете" - Ивана Александровича Ильина? "Православная Русь" и "Святая Русь" ⁵²⁶ . Если нет, я вышлю тебе - освежить в памяти. Если не помнишь, я пришлю тебе. Иван Александрович понял все, разгадал, раскрыл до глубины все. Самому мне открыл. И, м. б., этим заставил продолжать. Я все сделал. Или - почти все. И потому - "Ныне отпущаеши..." И какая скорбь, что я не могу дать их читателям! II книга "Лета" лежит втуне. Нет издательства, а у меня нет средств издать хотя бы 1000 экз. Скоро появится Французское издание 1 кн. "Путей"... - уже вторая корректура... но что мне это! Что возьмут иностранцы? Только - амурное и "экзотичное". Они и "метели" не почувствуют, а ведь метель занимает почти все!..

Как мне грустно, что мы так и не свидимся и не почувствуем - глаза в глаза - друг друга... не скажем, не выскажемся о многом... Правда, мы хорошо понимаем друг друга. И можем вообразить высказывания...

Глаз мой, слава Богу, прошел. Я часто получаю посылки, из разных стран. Вот вчера, сразу, две посылки с платьем... бельем... - из Лос-Анжелеса одна, от "Обществ русских женщин". Хороший костюм, халат, бельевой комбинезон, и... пакет - фунт... гре-чневой крупы, называется французскими литерами - "Каша". Чай, какао, манная... Я порой завален, и раздаю кому могу, кому надо... - это укрепляет мою веру в благостное в людях. До слез. Нет, жив Господь! Хоть на глазах - ад... Олюша милая... нет России!.. Бойня и каторга. Ничто не переменилось... М. б., еще хуже. Сознательно заменят Россию большевиками... лишь бы с ней покончить... И нечего утешаться, что Россия собрана: все может разлететься! - дымом удушливым. Да и помимо "третьих"... - еще одно поколение... - и что останется! Такой России мне не надо. Что толку! Земля-то? мне важно, кто на ней, и - как на ней. Если попадешь в Швейцарию, не стесняйся: ты всегда можешь располагать там 1000 швейцарских франков, потом расплатишься. И надо если - больше. Я, было, подумывал, не пустить ли мне это на издание - это дало бы тысяч 140 французских франков. Но страшусь сесть на мель, при безработице, да еще на старости лет. Негде печататься по-русски. Жил эти годы на переводах, главным образом. Особенно эти полтора года. Что мне даст (* Получил пустяшный аванс в 25 тыс. фр., но это... на 4-5 мес., я очень скромно живу, да и посылки помогают.) французское издание "Путей"? Вряд ли что... не надеюсь, что книга будет иметь ход-успех. Кому ее полюбить?! Если бы Америка взяла, Англия... - но я, как всегда, сам никогда не искал и не ищу: всегда шло само.

Милая... ты очень даровита... прошу, в последний раз: дай "ферму", как я давал Крым, "Солнце мертвых". Это - надо. Там все выложишь... И не смущайся, как писать. А... - как напишется... Возьми формой - как бы "журнал", "записи"... - какая свобода тебе! Все дашь. И "угрей", и тину, и - свет в человеке... И - зверя... Ты умна. Тебе ведомы движения человеческого сердца. А это - почти все, что надо. Тут и почтарь вскочит. И - гусынька, и твоя птичка... и "сапожищи", и страстишки... и взрывы, и смерти... (и - "весь свет"). Пусть хоть "мемуары" останутся об этом пред-апокалипсическом... Начни же. Не теряй, пока свеже... не заслоняй, выскажись, и себя обнаружь. Не разбрасывайся, не затеривайся в паутине житейской. В 1 рисунке у тебя удивительна - даль... безбрежность..! Ты божественно талантлива... ты - для далей и неба! И голость деревьев у тебя - изумительна, обглоданность, мертвое в них (* У тебя очень нежны краски.). Как оно чувствуется!.. И... вода... - водная пустыня... я очень внял!.. Но - повторю - твой драгоценный "бисер" не по зубам, не по душонкам ни-кому из угрей... м. б. - редким, только. Нельзя овладеть всем, дать все... в какие-нибудь дни, недели... - ты поспешила. За-чем?! ... Не смею тебя корить, Бог с тобой. Знаю одно: из самого высокого и чистого исходила... - иначе ты и не могла. Блажени чистые сердцем... ⁵²⁷ Ты - чистая. И я преклоняюсь перед тобой, и нежно, благоговейно целую твою руку, и гляжу в сердце твое. Любуюсь тобой.

Милая моя дружечка, не томись, не раскидывайся... собери себя и храни! для доброго и светлого делания... Какого? Что мы знаем! Советую тебе - вздохни, оглядись... отдохни. Тогда найдешь в себе. Из встречи с Иваном Александровичем многое уяснишь... О себе и не мечтаю... Я никуда не двинусь... поздно. Не соберу себя для начала 3-ей кн. "Путей": так, почитываю разное... вот, Леонтьева... - да мало искусства... Феофана Затворника, письма... ⁵²⁸ - глубоко и явственно... но... душа не готова к принятию... я же очень требователен к форме... а рассуждения... закрыто для них сердце. Да и все знаю. Лучше Евангелия не скажешь. Хочу "Откровение" перечитать... В газетах... о, хлам и грязь... и тошно. Все то же... зло и кровь... и... и накал на злое. И полное бездорожье... И как же летят кумиры!.. Французский герой... д-Г... - где он?! Безвыходно, под надзором... не у дел... ⁵²⁹ И что будет... - черт не разберет. А у вас вон открытки скоро будут величиной в конфетную бумажку... - шилом море нагревают. Проигрались все игроки. Все без штанов. Я завален корреспонденцией. Скоро появится Чехов швейцарский с моим отбором и предисловием. М. б. к Пасхе. Кажется, оставлю пока 3 кн. "Путей", а снова возьмусь за переписку и отделку "Лета Господня" 2 кн. У меня только один экземпляр. Надо привести в окончательный порядок. Это займет два-три месяца. Делать - так делать. Ты скоро получишь окончательные "Пути" от Ивана Александровича ⁵³⁰ . Он пока не пишет, болела Наталья Николаевна. Должно быть откладывает ознакомление до "отдыха", собирается ехать на воздух. Пишет: "нас отправляют..." Кто? доктора? или - друзья-американдеры? Эти американдеры и мне нет-нет и пришлют посылку... но это меня всегда смущает. Я вежливо отклонил их готовность "во всем мне быть полезными", они присылали - писал тебе? - друга из американскою нашего посольства здесь... - я поблагодарил: "не в вашей власти дать мне, в чем нуждаюсь... свободы говорить, печатать..." Правда. Я всегда шел своими ногами... так, Бог даст, и дохожу свой путь. Ив на прямой дороге, профессорствует в колеже, готовит себя к ученой карьере, продолжая слушать и в Сорбонне, знакомится с учеными. Девчонке его 2 г. 4 мес. - пре-ле-стна! болтает и по-русски, и по-французски. Жива, как мушка. У-мница!.. крепенькая глазастенькая, синеглазка. Давно не видал ее. Никуда почти не выхожу, разве за молоком. Старушка ходит два раза в неделю. Иногда сам стираю... - для отдыха! отвлечься. И - сам себе готовлю. Как это скучно! Иногда - довольствуюсь чаем с сухарями-маслом. - Отвратительный сыр прислали в датской посылке, подгнил даже. Твой - мечта. Но твоего фунт не пропустят, посылки ведь не дозволены. Почему не глотнешь амброзии? Она не вредна тебе. Это же чистый сок черной смородины, сахар и солнце. Спирт - натуральный от броженья, минимально. Великий Пост, мефимоны, а меня и не тянет в церковь, хо-лодно! У меня топят, и я избавлен от печурки. Получил от докторши Крым свидетельство на режим No 1 и каждый день 1 1/2 литра молока, творог делаю и пью кофе со сливками. Ем и яйца (утром - главная еда), всего у меня вдоволь, - раздаю. Скажи, если будет кто из Голландии, что прислать тебе? Шоколада вот давно нет, но у меня много какао и сахару. Совсем опять кончились апельсины и лимоны (Испания!) А я так люблю рисовый суп с лимоном! Я, веди, порой, гурман и [лимонник]. Фото - старая - профиль - самая удачная - так похож. Юля ее очень любит. Ну, Господь над тобой, дружочек. Целую тебя, акварелька! Твой Ваня

[На полях:] (Продолжено 7.III в 4 ч. дня.) После большого, небывалого , снегопада - туманно и холодно. Солнца не вижу больше месяца - двух.

Послал вчера тебе и "Аm Мееr" - с приемлемым, для других, надписанием. Надо было кой-что сократить - требовал формат серийного издания, 80 стр. Напиши, должно быть перевод лихой?

Мое бесценное сокровище, Ванюша,

Спасибо, голубчик, тебе за письмо от 18-го III ⁵³¹ . И ты, конечно, прав, но, что я могу сделать. Куда я ткнусь. Ни за что тебе бременем, устроюсь в гостинице, устрою все как надо. Вчера были с мамой у сердечного специалиста для мамы. У нее (пока что, до окончательного рассмотрения электрокардиограммы) оказалось небольшое расширение сердца и неважный пульс. Маму тоже доконала жизнь и условия. Сережа ничего сделать не может. Он не на службе, т.к. кроме всякого рода "чисток" и "экзекуций" ничем "возрождающаяся" страна не занята. Никто ничего не строит. Кроме того, С. уже и раньше неоднократно и серьезно разговаривал с тем, кому бы обо мне позаботиться надо. А там... "добрыми намерениями ад вымощен". Да, это м. б. дитя. Не хуже. Хочет и... не может, т.к. сам тоже жертва... Да, да. Не могу углубляться. Когда-нибудь после. У меня на руках в данный момент свекор, приехавший с сильнейшим ишиасом, не мог повернуться в постели. Теперь лучше, но он только тут и оттаивает, не могу же его выгнать вон! Но они все, конечно, никак не ценят. Хамы все здесь. Особенно в отношении нас, русских. Моя золовка, вместо того, чтобы быть благодарной, что отца выхаживаю, - еще камушки швыряет за "сильную русскую сферу" у нас в доме и даже на масленице не явилась с мужем, прислав записку, что в нашей "русской сфере" отсутствие одного голландца и не почувствуется, и что мы вероятно после блинов "поляжем все с открытыми ртами, разевая их как обезьяны". Ну? И это после всего того, что я для них осенью сделала. Она, кроме того, жила у меня 5 недель. Вот и пожалей. Да и вообще это вечное утверждение, что мы только в еде и кулинарии. А просто она и ленива и жадна для гостей, а мы дураки - хлебосолы. А ну, ее. Но она зловредна. Свекра (м. б. по зависти и ревности) на меня настрачивает {Так в оригинале.} и очень порой гадковато. А все очень просто: мужа (русского) разлюбила, только и смотрит, кому бы на шею кинуться, вот и стало все русское плохо, а прежде-то: "Святая Русь" и т.п. И все-то, все только - эротика...

Ну, к ..... ! Для Поста Великого не помяну.

Боженька м. б. и вступился за меня: придется лечь и отдохнуть, т.к... опять беда: будут делать маленькую операцию ноги. Я уронила на ступню тяжелую чугунную плиту с печки и разбила палец большой. Вчера за одно с мамой заходила к Dr. Klinkenbergh'y. Тот настаивает на операции пальца, т.к. под ногтем какое-то постороннее тело образовалось. Ноготь уже с одной стороны отодрался сам. Была дикая, звериная боль, когда зашибла. Как только пройдет это острое повреждение, - надо резать.

Назначил было на 25-ое, но я не могу, - 26-го со стариком надо ехать. Несколько дней надо будет пролежать. Я рада покою. Только мама измучается. Будет резать Dr. Klinkenbergh.

Скажи, Ваня, как котируется у вас голландский гульден и, вообще, котируется ли? Спроси кого-нибудь. Мне это очень важно. Я имею в виду не девизы. С 1-го апреля начнут принимать почтовые пакеты для Франции, но пока только торговые. Обещают скоро и остальные. Я тогда обязательно пошлю тебе сыру. С какой же радостью.

Ванёк, кухарки не найти "ни за какие коврижки". Вот всю зиму бьюсь - ищу свекру человека, тогда и сама вздохну. Нет, никого нет. Не знаю и не вижу конца его гощенью у нас. А ведь не высадишь больного старика на беспомощность. И сижу вот, боюсь, день изо дня в Shalkwijk'e. В дыре этой. Dr. Klinkenbergh всякий раз твердит: "Не для Вас это, не для Вас". А когда спрошу: "Не что же делать?" - "Не знаю... само придет когда надо, решится, но Вы не для Shalkwijk'a". Его я тоже не видела с Рождества до вчера. И никто теперь не бывает у нас. Только вот "гости-людоеды". А для души... никого. В церкви не бывали, и не соберешься.

Да и не тянет в это кликушеское сборище. Очень хочу уехать, - и только во Францию, чтобы отдохнуть духом. Конечно, у вас то же, что и всюду, но чужая яма хоть неизвестна. А сытая Швейцария мне омерзительна всегда была. Ну их к ..... Подумаешь, оградились... Когда Dr. Klinkenbergh там был, то из 7 дней в неделю 2 жестоко голодал, и ни разу, как иностранец, не смел купить шоколаду. Гады! Они все на вымирание обречены. Все сгнили. Паршивцы. В их руках и Библия-то какой-то привкус принимает. Отшибет. Я-то ведь варюсь в этом. Швейцарцы совершенно то же, что и голландцы. Недаром их туда и тянет. Там они дома . Жадность и скупость.

Кандрейя тебе испортила "Аm Мееr". Я и не ждала иной критики И. А. Ваня, можно мне на пробу ее переводить тому, для кого это язык родной, но ведь Кандрейя тоже не немка. Да и не русская. Ну, позволь попробовать только. А? "Пути". Хоть чуточку. Я ведь твой размер, весь твой ритм сохраню. Надо тонкости языка знать. Вот по-голландски бы как, например, можно было перевести "в Тулу самовар везти" - "Eulen nach Athene bringen" (т.е. сов везти в Афины). А у Кандрейи так бы и стояло: "die Theemashine nach Tula bringen". И сидит читатель, выпучив глаза, на Theemashine {Самовар (нем.). } и на Тулу.

Ну, будет.

Ванечек, я огорчена очень твоим состоянием. Почему ты так? Пиши же с Богом "Пути" III ч., тогда ты оживешь. Как бы я хотела к тебе, чтобы обо всем поговорить вдоволь среди этой пустыни. В церковь сходить, хор послушать. И снова и снова тебя!

конечно, тоже очень заманчиво, но... холодновато после всех этих лет. И. А. знает правила приезда в Швейцарию и знает, что и С. и я собирались. И ни звуком не обмолвился, что, дескать, чего же проще: "я приглашаю". Хотя бы для проформы только!

Не надо. Но понимаешь, что холодновато. И не только слушать хочется, но и высказаться. Ты - сердце.

Ну, родной мой, кончаю. Тревожусь за окончательный диагноз маминого сердца. Обнимаю. Будь здоров. Оля

[На полях:] Мама тебе кланяется душевно (проходит мама как раз и говорит: "Привет и сааамый-то сердечный"). С. в отъезде.

Как Юля?

30.III.46 1 1/2 дня

Получил сегодня, милая Олюша, нужную тебе справку: бумаги {Т.е. кредитные билеты.} - 29 французских франков, колечко - 6 тыс. 300 - 6,5.

же смотрят, кому в прямой долг смотреть?! ... Не понимаю и таинственного для меня значения сорвавшегося твоего - признания? - "А. - сам жертва". Мо-жет быть... но все же в итоге - "битый небитого везет"! Почему ты пишешь (про И. А. И.), что не написал тебе - "приглашаю"? Да м. б. он и не может пригласить? Это не значит, что он отказался бы содействовать твоему приезду. Ну, советами, справками, рекомендацией (виза) и т.п. М. б. он и "пригласил" бы, если бы имел дом, квартиру с комнатой для гостей, материальную обеспеченность и... душевную независимость, что главней всего. Между нами: а ты не учитываешь возможной сдержанности... из-за "семейных" соображений? Я полагаю (не зная точно), что воздействие на него Натальи Николаевны - очень велико. Ты, прелестная, у-ч-т-и - все. Свои качества, свой дар нравиться... (это же так!) устоявшийся их уклад, (за десятки лет спелись-то они ка-ак!). Я Н[аталью] Н[иколаевну] не вряд ли охота, если бы даже и учла только 1% (риска) возможной утраты (пусть на несколько дней!) ключей... Думаю, что она, конечно, зело ревнива... - и вовсе даже не в прямом смысле отношений мужчины и женщины (возраст-то!), а... - во многих [испрямленных] смыслах. М. б. уже 1/2 часа живой беседы его с другой - для нее уже - пронзающее острее, хотя бы И. А. был абсолютно забронирован. В эти годы, т.е. стареющие "ключницы" особенно на-чеку и, обычно, приписывают себе, что это, благодаря им, - такой блеск в ими управляемом (человеке и его "хозяйстве"), что без них - все пропало бы. Никогда не скажут, но, наверное, сами искренно сему выводу радостно - и с торжеством - поклоняются {В оригинале: покланяются.}. Ты же сама кое-что ощущала... - помнишь, писала о прогулке, или как провожал тебя И. А. (и это у него вырвалось). Теперь он постарел (оставаясь по-прежнему блестящим, м. б. еще спелей играющим соками ума и духа), но это (ему лет 60-62?) опасный возраст, когда срываются . Захоти - ты бы его уложила на обе лопатки и даже [метелки], - подмела бы! Хоть я и не видал тебя - и с трудом воспроизвожу воображением... твою "физику"... X имию дерзка, дерзающа. В тебе есть напор, но... на миг, ты сейчас же поддашься на "рефлексы", а их у тебя - сколько угодно! Нет - так-надумаешь, ибо ты в основе, чисто- религиозна . Ты целомудренно-скромна (хоть можешь и цапаться, ох как!), не рвач в жизни, не Наташа Ростова, (вся - sexe!{Пол (фр.). }), a скорей издание Сони... ("Война и мир"). Порывы Наташи - все с подпочвой пола , до ужаса! Вот, перечитывая, чуть ли не в 6-ой раз за свою жизнь "Войну и мир" - вижу - и провалы Толстого вижу. И его "спутанность", и его - подчас - "топтанье", при всей его сверхталантливости. Будь в тебе 1/10 от Наташи (у тебя много общего с ней, но не в половом (фр.). } - ты бы, при своем уме, (Наташа очень не умна - умом а?! ... Вот и не кори, а... понимай. Я в Дариньке пытался наметить идеал женственного... но она у меня лишь эмбрион... - ей расцветать придется. Только не успею (да м. б. и не одолел бы!) ее " расцвести ". Она непохожа (знаю!) ни на какой женский образ во всех литературах... но она, все еще, в завязи, еще не налилась.

Эх, сколько бы поговорил, да спешка, еще надо письма, деловые... Жду со дня на день французских "Путей"... Эх, хотя бы тень успеха! Не верю, не верю. Хоть чуть бы стукнуть в мертвые души французов, в тупик, что ли, поставить... показать: вот это наше... что, ндравится, а?.. Да ведь перевод, м. б. даже перетаск... волоком, - тень от тени.

Ну, родная моя Ольга, целую-обнимаю... Прошу: возьми, ровный ритм, храни же силы свои, не разменивай злата на черепьё!

Ох, время-время! Скинуть бы хоть годов 15!.. А время-то долдонит свое: "видит лиса молоко, да... рыло коротко". Хотя у лисы оно вовсе не коротко.

Изволь написать о твоих точных, а не бредовых планах. Помни: "под лежачий камень и вода не течет". И еще: не ты, а чтобы жизнь тебя - боялась так! Не жалею, ну их... в иной галушке и начинка-то... чужая кровь, чужая слеза!.. Сохрани Бог.

Вдумайся во все , что писал тебе в последнем письме, от 28.III ⁵³² . Мне уже ни во что не верится из твоих "бросков" и хотений. Приучен так, тобой же... - не верить. И еще раз скажу: если ты заикнешься - "не смей мне предлагать..." - говорю о том, что тебе экстренно или случайно может тебе понадобиться... - ты меня обидишь и расстроишь. Все. Точка.

Дорогой мой Ванюша, спешу тебе хоть несколько словечек черкнуть из своего кавардака. Вчера я только 1/2 7 утра заснула, т.е. в 1/2 7-го приняла сонное, а всю ночь пролежала. Старик все еще на моих руках, но, кажется, все-таки уедет. 5-го или 6-го получила письмо И. А. с "благословением" меня на перевод "Богомолья". Предлагает даже прислать нужные для сего книги. Прислал свой портрет последний. По-моему (тебе на ушко говорю) не важный. Как ты его находишь? Письмо очень хорошее, и И. А. очень трогателен ко мне. А я совсем расклеилась. Просто не могу больше. И Пасха на носу. Пост идет, а мне лба перекрестить некогда. Вчера мой любимый праздник был ⁵³³

И вот что! :::: Не удивляйся!

С 15-го апр. из Голландии свободный (без виз) выезд во Францию. Я решила этим воспользоваться. Сегодня же достаю себе новый паспорт, а м. б. и старый еще годится. Еду хлопотать о деньгах с помощью и Капеллы ⁵³⁴ , и Клинкенберга.

И думаю, что скоро буду у тебя. Я решила, - и , - остановиться или в Hotel'e, или, у меня есть одна возможность быть у некоей Madame, дочь которой у меня долго была в очень неприятное для нее время. Это та самая Béatrice, о которой тебе писала. Она живет в Голландии с женихом, которого хотя и выпустили на свободу, но он сидит без гроша. Я могла бы с ней рассчитаться в Голландии. Мамаше ее я уже написала 4-го об этом. Посмотрю, что выйдет. Это было бы даже и при бездевизьи выходом. Если я тебе стала бы обузой, то могла бы и вовсе не показываться.

Кроме того, все же хочу и в Виши, моя почка все еще ведь загадка.

Ванечка, ты как-то мне и в отношении И. А. сказал: "Помни, ведь гости - людоеды". Я не могу быть людоедом у тебя!

и обо всем наговориться. И о переводах твоих {Подчеркнуто И. С. Шмелевым.}.

Вообще масса всего. Ну, да ты сам так же чувствуешь! Иной раз я боюсь, что неприятен тебе мой приезд, - вспоминаю, как горячо ты отсоветывал мне это и еще ссылался на всякие неудобства. Ты иногда писал, что стеснен и встречей самой и т.п. Но, Ваня, милый мой, родной, хороший, ты же знаешь меня. Прошу тебя не считать меня ни "людоедом", ни "татарином". Я так хочу приехать. Я все сделаю для этого. Из моего последнего резервишка сил рвусь.

Пишу - и вот твое письмо от 4-го ⁵³⁵

Dr. Klinkenbergh'y я ничего никогда не говорила (из тех нее побуждений, что и ты пишешь), он сам

Ничего не хлопочи о Сереже ⁵³⁶ , ни в каком случае. Все потом расскажу. Прошу. Никаких разговоров с Квартировыми и Нарсесяном!

Ты не понял о "бездомье".

Напиши мне, есть ли в Париже такси? И как к тебе добраться с вокзала? Спешу отправить. Целую. Оля

P.S. - Это цветки - прюнуса {Слива (от лат. prunus). } моего, - впервые зацвел!

[На полях:] Сию секунду еще письмо маме от ее приятельницы (* Милая дама. Пишут, что плакала от радости "Олиньку" увидеть. Меня она знала 16 лет. Ее дочь мы крестили. А теперь ей около 20 л. Не видались [1 cл. нрзб.].) ⁵³⁷ - у нее готова для меня комната. Оказывается, мама уже давно ее спрашивала. Видишь - добрый знак, все сразу! Еду. Но буду у тебя. К тебе еду.

Милый мой, родная душа, Ванечек. Не меня. Я тебе не помешаю!

[Приписка на конверте:] Сообщи фамилию парижского уролога, это мне необходимейше! Ты писал, но мне это очень долго отыскивать.

[23.IV.1946]

Дорогой и милый Иван Сергеевич!

Чтобы Вы не волновались, пишу тотчас же, как сошла с поезда ⁵³⁸ навестить Вас, и эту писульку тоже найдут. Заказала телефон домой, жду. Не волнуйтесь за меня. Будут натурально тяжелые дни, м. б. не будет минутки писать Вам, потому и сообщаю теперь же, что я уже в Утрехте. Перемен будет у нас много. М. б. придется переезжать в родовое имение - там разгар работ - надо хозяйский глаз. Арнольд, вероятно, наследник. Это мои думы и соображения.

Узнала сию секунду подробности - старичок скончался от эмболии сердца в больнице. Заболел в четверг же, т.е. в день моего отъезда. Ар был около него, читая Библию ему и выяснив все , вполне любовно, и расстались не только как отец и сын, но как два друга .

очень убит, не хотел меня вызывать, зная как мне трудно. Сказал, что если бы не так ушел отец, то всю жизнь бы страдал. Крещу Вас, родной. сделаю, чтобы оправиться и приехать.

[На полях:] Светло вспоминаю дни в Париже.

Напишите мне тотчас, как Вы себя чувствуете.

Сижу тут ⁵³⁹ .