Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной. 1942-1950 годы. Часть 11.

Милый мой Ванюшечка,

К дню твоего рождения шлю тебе мои самые душевные приветствия и прошу у Бога для тебя и душевного мира и уюта житейского и здоровья, здоровья! Обнимаю тебя ласково и нежно. Будь тих, покоен, радостен и светел, как в этот день, так и во все время.

Солнышко мое, Ванечек, не сетуй, что пишу не так часто, как бы хотелось мне, - меня задергала жизнь, - столько всяческих прорех оказывается всюду. В приходе у нас тут пастор женился, - я, кажется, тебе писала о своем участии в этом торжестве. После того, как во время наводнения этот пастор нас прямо выручил, принеся 3 пары резиновых сапог (до паха), т.к. обыкновенные сапоги были слишком коротки для высоко поднявшейся воды, и вообще после его большого участия словом и делом в нашем несчастном тогда положении, - мне невозможно было остаться пассивной, тогда как даже католичка-докторша (здесь очень остро настроены друг против друга католики и протестанты), единственная представительница интеллигенции Shalkwijk'cкой, проявила большую активность. В эти дни я была совсем забита делами свадьбы, а вчера просила и сестра пастора и для ее свадьбы, 10-го окт. помочь, взять на себя все руководство по устройству праздника на 40 человек. Я отвиливала, но они так бедны и так ничего не имеют, что мой отказ будет равняться провалу ее "пира". Ну, посмотрим. Сегодня в церкви протестантской было впервые богослужение с уже женатым пастором и по сему случаю другой служивший за Shalkwijk'ского как бы чествовал новобрачных, а сам новобрачный потом обратился с речью к пастве, благодаря всех. Я не знала, куда мне провалиться, когда он закончил вдруг свою начатую речь... "У меня не хватает слов благодарности за прием, оказанный нам, это не забудется нами никогда, этим положено начало легкой и приятной работы в приходе... за все это я хочу здесь выразить мою горячую благодарность в первую очередь... mevronw Bredius, которая к моему удовольствию как раз здесь присутствует..." Я никак не ожидала такого окончания фразы. Прелестна его молодая жена (22 г.), очень как-то девственна. Я с удовольствием ей оказывала теплый прием, т.к. она очень издалека.

Мой "адрес" вышел превосходно, и одно мне только досадно, что эту прелестную акварель (я не часто и не легко себя хвалю) я должны была отдать. Это первая моя действительно художественная работа. К нам приходило много народа, некоторые прямо спрашивали: "а... можно эту картину посмотреть и подписать". Я не знаю, оценил ли ее по достоинству пастор... она прекрасна. Очень чиста, легка... воздушна. Такова, к какой я стремлюсь всегда. Наметила еще себе работу. Как только будет время, так и начну. Ах, время, время! Очень, очень хочу писать. Тем масса... Желания тоже, и бодрости. Ах, как я стол украсила для молодых. Это тоже была картинка. Горничная меня спросила: "Вы так, наверное, часто уже украшали? Учились?" А я люблю такие безделки. Молодая-то прямо чуть не заплакала, когда комнату увидала, всю белую, как невесту. Ленты и белые букетики на них, как гирлянды, спускались из-под потолка, и все это перевивалось тончайшей зеленью, нежно-нежно. Я не могу все описать, но было чудесно. Народ валил к окнам, чтобы только заглянуть на украшение. А ты, наверное, поворчишь на меня за новое амплуа? На днях получила письмо от Dr. Klinkenbergh из Davos'a, где он уже больше 2-х месс., - пишет, что И. А. его пригласил к себе в Цюрих, и что он там будет. Теперь м. б. уже Dr. K[linkenbergh] возвратился сюда, - жду вестей. Видимо И. А. все же не совсем безразлично наше существование и заинтересовало его повидаться с "очевидцем". Есть слабая надежда на письмецо. И. А. совсем еще не написал после освобождения. Ну, doctor ему все рассказал, наверное. Он нас тоже и в воде видал и тяжелобольного Арнольда навещал, когда я чуть не вплавь к нему приходила и оставалась ночевать, а утром уходила за почти километр варить обед. Что это был за кошмар: ни воды для питья, ни грелки для Ара, ни уборной...

Уход за больным был почти невозможен. Прямо за домом, за хлевами вода доходила до подмышек... Представляешь себе, куда выливать "отбросы"? Это была целая сложная проблема. А он лежал с + 40° и чудом увернулся от воспаления легких, уже начиналось что-то. Чтобы врачу пройти к нам, надо было ему как-то перебросить сапоги. Некоторые ездили на лодках, но это не избавляло от сложности войти в дом. Я писала тебе, что одна корова сдохла от последствий воды, а теперь еще одна больна тем же. Того и гляди, что всех переберет. Ну, да что скот. Вот люди... Из 140000 евреев остались только 23000 в Голландии - остальные избиты и уморены в лагерях. В городах, разрушенных вроде Arnhem'a, народ живет в руинах, без стекол и с пробитыми стенами, а иногда прямо в сараюшках куриных или среди камней в пещерах. Я пошлю тебе фотографию Arnhem'a, - это жуть. Его зовут: "мертвая красавица с глубокими глазами". Мы ждем волны беженцев снова, т.к. невозможно людям жить в таких условиях. Теперь здесь "чистят" деньги. Каждый из нас имеет только 10 гульденов на руках, а остальное блокировано. Не знаю, что и как будет. Не думаю, чтобы пострадавшим были даны ссуды для восстановления хозяйства или хоть какое-либо возмещение убытков... Это будет очень тяжелый год, без всяких заработков. Меня пугает сырость. Все у нас покрывается плесенью, пухом. Рояль испорчен, орган-гармонию уже увезли для просмотра - тоже испорчен. А топлива не предвидится. Еще ровно ничего нет. Дрова, которые еще были на дворе, куда-то угнало водой. И кому и для чего это проклятое затопление было нужно??

На днях получила посылку от золовки из Америки ⁴⁵⁸ сапожная вакса была у нас в продаже предана забвению, - купить нельзя было, еще какие-то остатки тянулись из запасов. Миндаль, изюм... мыло туалетное... чудесная мыльная пудра... Спрашивает: "Чего тебе еще прислать, пиши, я все вышлю".

Чего? И ничего не надо и все надо! Смотря по тому, откуда посмотришь... С точки зрения нормальной человеческой жизни у нас ничего нет, и не знаешь, с чего начать, если вот такие вещи на память приведут, как кремы и миндаль. А с военной, с рабьей... все есть для жизни, абсолютно все. Ходить можно и на деревянных подошвах с бумажными верхами, а руки натирать не кремом, а суррогатом глицерина. А без чая и без кофе ведь тоже жить можно. Углеводы не только ведь в сахаре, но и в хлебе... А хлеба достаточно. Если не вспоминать удобства, так и забыть их, можно и обойтись без них. Потому не знаешь, чего просить.

Еда у нас прекрасная, даже роскошная, если взять еще американские посылки с кофе и чаем. Хлеб, сыр, масло, солонина, молоко, яблок мало, но груши есть. Кое-какие овощи есть. Мыло дают, вчера уже настоящее Sunlight. Чего же надо больше? Сахару понемножку, но его и в Америке не дают больше, - по 200 г на 2 недели. Но, знаешь, мы так отвыкли, что он так и остается нетронутым - бережем, что ли... не знаю. Меня тревожит судьба наших прежних друзей в Берлине, от них ничего, не знаю даже, живы ли. Хотелось бы послать им что-нибудь съестного. Зима будет ужасная, как обещает Эйзенхауэр ^458а . Хотелось бы тоже деткам русским помочь. В наших газетах иллюстрированных была статья о тысячах, десятках и сотнях тысяч несчастных русских сирот. Как бы я хотела их пригреть. О них подробно писали, - Господи, какое зверье эти поганые изверги-немцы, как они истязали ребят дошкольного возраста даже. Не все , конечно, были звери, я не сужу их всех огульно, были и приличные. Я вообще против разжигания страстей и всегда умеряю пыл и у других, ибо... если разжигать, то зло будет бесконечно родить новое зло. Как-то надо суметь поставить крест и попытаться полюбить людей за все страдания, иначе нельзя жить. Но иногда холод пробегает, как услышишь о бесчеловечности. Бессмысленная бесчеловечность из садизма... вот ее так трудно простить. А как бы хорошо было все это забыть. Как хочется уехать куда-нибудь и отдохнуть. Хотя я чувствую себя неплохо. Ах, если бы тепло и свет... и досуг... Но я знаю, что всякое положение дается нам со смыслом и надо только уметь понять его и свое назначение. Я обычно после понимаю. - Моя музыка чуточку подвигается, я все-таки протащила уроки даже и сквозь отчаянную зиму. И писать и рисовать тоже, верю (!) . - буду! Целую тебя, солнышко, в день твоего рождения. Твоя Оля

Цветочки - только символы цветов тебе - новорожденному!

Милый мой Ванюша, дорогой мой именинничек, с Днем ангела тебя поздравляю, солнышко мое, и прошу Господа тебе послать благословение Свое, здоровье и радостную волю к твоему труду. Как я счастлива, что ты так хорошо можешь работать, несмотря ни на что. Очень жду "Путей Небесных". Неужели ты уже приступил и к 3-ей части!? Я очень хочу работать. Чувствую как-то большую зрелость (что ли?), смелость и охоту, нежели в те годы, но время..! У нас безнадежная суета, как одна знакомая иностранка говорила: - "суетоха". Сегодня опоросилась (час тому назад) свинья 14-ью малышами! А молока опять нет, как было в апреле, когда вода заливала. Сию секунду был доктор и дал ей шприц чего-то. Кошечка тоже больна, ночевала не дома, а наутро признаки отравления будто. Всякой-то гадости в этом году полно. Препогано теперь: начинаются холода, масса народу без крова, боюсь, не хлынули бы опять эвакуированные. На вторую такую встрёпку уже и сил не хватит. Сидим все без денег, т.к. все блокировано правительством. По голландским правилам всегда так было, всякая замужняя женщина не имеет права без письменного согласия мужа ни цента взять из банка со счета, даже будь весь капитал жены, а не мужа. Правда, муж тоже не может взять без согласия жены, если деньги положены на ее имя, но жена ни в каком случае не может самостоятельно распорядиться капиталом. На сберегательной книжке нельзя иметь больше 3000, а "в чулке" нельзя держать по налоговым соображениям. А вот теперь все дамы, не служащие где-либо, даже карты для деблокированных денег не получили, а получают наравне с детьми от отца семейства. Скучно. Сейчас у всех только по 10 гульденов из той сотни, которую пока 8 окт. дадут по карте, а остальное у государства. Мои деньги неизвестно когда разблокируют. Всю иностранную валюту надо было сдать на учет тоже. Одним словом никак нельзя ничего получить на руки. Конечно, на все необходимое достаточно, но скучно, скучно... Мечтаю, что Dr. van Cappellen мне поможет уехать на курорт для почки. Как бы я хотела уйти в работу. Не знаю, что меня больше влечет - кисть или перо... Как я захвачена бываю тонкой акварелью. Ах, если бы из моего Shalkwijk'ского угла куда-нибудь в мир выглянуть, посмотреть хороших художников... побыть в мире искусства. Сейчас ничего невозможно, даже съездить в другой город почти невозможно. Ну, подождем, нельзя же все сразу и так уж быстро мы оправляемся, если вспомнить, что еще в мае сидели без воды (в воде) даже. Все время до освобождения нельзя было ничего купить для рисования, если не состоять в "камере культуры" ⁴⁵⁹ , а там можно было быть только с окраской национал-социалистической, дав какую-то подписку. Мне кое-как иногда удавалось в одном магазинчике у приказчика доставать то бумаги, то (даже) красок, просто из личной симпатии, как-то дала ему яиц для оперированного (Dr. Klinkenbergh'ом, конечно) ребенка, а главное потому, что я русская.

Благодаря этому дяде кое-что нарисовано. Можно ли подсылать рисунки? Я бы хотела тебе послать акварельку свою... безделку. Ванюша, напиши, как у тебя с питанием. О. Дионисий говорит, что у вас во Франции хуже с едой, чем у нас. На днях едет в Париж Толен, постараюсь его ухватить и послать что-нибудь тебе. "Девица" Беатриса не едет, кажется, - делает глупости и бегает за одними штанами, да еще женатыми. О. Дионисий едет тоже в Париж, но, зная твою нелюбовь к нему, не посылаю его к тебе, а предоставляю на твое усмотрение найти его или нет, - точно еще он сам не знает, когда поедет, но ты о его приезде можешь справиться у отца Андрея Сергеенко ⁴⁶⁰ , Medon (S. et О.) 7 av. Alexandre Guillemant. Ванёк, я твои духи все берегла и берегу, не душиться же было в таком вертепе как это у нас тут было всю зиму. Душистый горошек, в натуре, обожаю... но зачем же ты еще и еще шлешь? Какой верно чудесный аромат?! Ванечек, а когда же я тебе -то хоть что-нибудь смогу послать?! Бывает ли у тебя старушка Анна Васильевна? Хорошо ли она за тобой ухаживает? Напиши обо всем. Мнение Меркулова о "там" такое же, как у тебя, от личного свидания? Мне это все очень интересно. Недавно читала подробно о детях безродных... Какая их тьма... Я понимаю твой совет не пускаться в путешествие... я сама о многом так же думаю, как и ты, и только потому еще и не сделала попыток к поездке. Конечно, теперь трудно путешествовать, но все же не будь рассудочных соображений, я полетела бы с восторгом, влекомая . Ванечка, "Свет не без добрых людей", и у нас их именно больше, чем где бы то ни было. Только человеческое сердце меня влечет, в него верю, хочу верить.

[На полях:] Мама и Сережа тебя тоже очень сердечно поздравляют и шлют поклоны.

Сырость пронизывающая: даже вверху - вся одежда в шкафу в плесени.

Обнимаю тебя, моя радость, в день св. Иоанна Богослова и всегда. Твоя Оля

25 сент./8 окт. 1945

Сегодня День ангела моего светлого Сережечки! - как мне тяжело, Олюша... горько. И, будто, и примиренно, как-то, порой, - не знаю, что и сказать, трудно выразить. Да, он - со мной.

Дорогая, светлая, добрая моя Олюша, девочка ты моя дорогая... Отвечу сперва на твое письмо от 17.IX, полученное 24. А, чтобы не забыть, скажу: последние дни я бросил текущую работу и правил последнюю треть "Путей Небесных", чтобы дослать тебе, хоть этим, моим, делиться с тобой. В субботу, 6-го окт. я, наконец, собрался в Сен-Женевьев, на могилку. По пути на вокзал отправил тебе - было 9 ч. утра, - рукопись, с 201 по конец - 294 страницу. М. б. ты получишь в мой День ангела! Сейчас занят правкой, основной, всей рукописи. Решил хоть часть работы - всей! - окончательно завершить, и вижу, как много правки. Я очень строг к себе, нельзя иначе. Был на могилке, служили панихиду, как всегда - и в память сЫночки. Чудесный был день, почти жарко. Бедная могилка... давно не был, но она не запущена, уход всегда. Только бедно убрана, одни бархатцы, цветы церковные. А какие бегонии там!.. На будущую весну, если буду жив - всегда так заканчивал Толстой! - попрошу убирать краше, Оля любила светлые краски, белые цветы... и - лиловые, голубые... - гелиотроп, например.

Вернулся, - удивительно - свежий! А пришлось туда и обратно, где раньше возил автобус, пешком до 10 км. Береза - не узнал, красота. Нет, не сменю крест дубовый с накрытием на каменный, как огромное большинство. Кладбище - до 1000 могил. Теперь увеличивают. Церковь кладбищенская ⁴⁶¹ - прелесть, возвели ограду, характер храмика - новгородской стройки, колоколенка-звонница, отдельно. Две краски: белая, основная, и голубая - куполок. Место - ровень. Видно издалече. Это Женевьевское кладбище - усыпальница русской эмиграции, "отборной", к сожалению, - дорого! Да... встретишь в романе - из твоего письма... - вскочило! и очень кстати. Спасибо, дружок. Это - о "рае"... и о "докладе о "рае"" ⁴⁶² .

А теперь к твоему письму.

Но сначала... - милая, дай обойму тебя... получил твое ко дню рождения. Напишу отдельно. В самый день, 4, получил, с открыткой ⁴⁶³ . И там - цветочки. Поцеловал, нежно, чутко. Это было мне - светом! Истинно.

Боли мои прекратились, писал тебе. Сплю вот плохо, - думы, мысли, порой отчаянность. Узнаю тебя - именно так и могла ты, и только ты, Ты. Говорю о вызволенных тобою от немцев. Героика ты... - и воздастся тебе за душу твою живую, за большое сердце. Да, ты чудо совершила. Ты - спасла. Их истребили бы злой погибелью, сатанинской утонченностью истязаний. Я, в страстности, был неправ, был жесток... моя рана не закрыта: миллионы русских людей замучены, как и мой мальчик... и я знаю, - кем. Но не думай, что я ношу зло в сердце. Я не мог бы отмщать. Спасла! "Посылает ставить свечку... в Ольгин день". Так спасенный, я каждый бы день молился. Странное - посылать - ставить свечку! Почему это "посредство"? Почему не с открытой душой - возблагодарить Бога! Он - Един. -

^{46 4} - непременно изыскать и послать. Она мне выслала пакет прейскурантов, - колбаса, свинина, рыба. Ни соли, ни рису. С Толеном не хочу канителиться, он нечуток, и всегда дает знать о себе, когда уже на отбытии из Парижа. Ни разу не мог его захватить. А у меня для тебя духи, "Душистый горошек", - взгляну на него, и вздохну. Больше 3 лет ждет. Теперь и не купить, пожалуй. Ну, с кем послать тебе?! Достал бы и шоколаду для тебя. С кем? М. б. - опять таможенные строгости?..

Ах, милая... я рад, что ты бодрая, так и надо, понимаю. Ты тоже - спасенная. Так и считай. В тебе - радость жизни. Мое - все прожито. И к концу - видеть ад! Видеть падение, - это же почти крушение всего, во что верил... нет, идет к умиранию Духа. Ясно. Да, есть добро, в людях, но оно сникает, оно на пути умирания, исчезания. Причина? Я писал. "Умишка", "расчет", кому место служебное должно быть в жизни, на 2 плане, стал бездушным властелином, душит сердце. Мудрость - другое, не "ум". Править жизнью должно сердце, умное сердце, - Мудрость: вера, любовь... весь комплекс, составляющий Дух. А он - в загоне. Гениальный символ в книге Бытия: "древо познания добра и зла" и "древо Жизни". "Если вкусишь - смертию умреши" ⁴⁶⁵ . Какая глубина-тайна! как верно. Вкушают лишь от "познания". Смешно! Горе от... ума! Можно договориться до фамусовского: "Уж если зло пресечь, собрать все книги бы да сжечь!" ⁴⁶⁶ Это, конечно, парадоксально, абсурд. "Книги", конечно важны и нужны, но при них должен быть страж: "умишка, знай свое место!" Перечитай чеховский "Дом с мезонином". Там дан убийца Жизни: хладная Лида. Она убила Мисюсь... - всю прелесть Жизни ⁴⁶⁷ . Возвращаясь из Сен-Женевьев, я видел копны на лугу... гусей, огненный свет заката. Я до слез почувствовал красоту человеческого труда, естественного... - добывают в поте лица хлеб. И в красоте это делают, и видят красоту Божию, и живут ею, пусть даже не сознавая. Но наш мужик - сознает красоту, он трудится, как поэт. Да, милая... знаю, видал. Есть теперь страны - богатые! - где это уже не существует, а... "фабрики пшеницы". "Пота" нет уже... радоваться? Нет, надо плакать. В Канаде, например ферма... - "фабрикация хлеба". Ни петушка, ни овцы, ни гусей, ни деревца... ничего. Фабрика. И "фермер" удивится, если ему сказать - ду-рак ты! деревяшка, алтынник! все свел к машине... Идиоты... не нашли средства согласовать красоту с освобождением человека от непосильного труда. Но вот нашли, средство - уничтожать миллионы в миг. Прогресс? Да, дьявола, автомата, робота. Надо - не ужас ли?! - уничто-жить все машины! Довести человека до "изначала", я начать уже верный путь устроения. Иного теперь пути излечения не найти. Поздно. Отравлено все, умишком, расчетом. Опошлено, обуднино. Гаснет воображение, гаснет Дух. Не будет никакого возрождения: не может быть. Абсурд, скажешь? Сам знаю, что абсурд. Но дожили и до абсурда. Вдумайся. Вот почему я так хотел, чтобы ты дала жизнь фермы! живой фермы, святого труда: радостей и болей. Ну, в 3 книге, если Бог даст сил и дней, наверное это отзовется. Попытаюсь воспеть гимн всему - от Господа - человеку. Отпою Красоту. "Со святыми упокой..." Ты права: надо быть бодрым, "надо собрать на весы все крупинки Добра". "Нельзя ретироваться". Теперь особенно, да. Дай же Бог тебе сил - найти - где и как ты можешь быть полезной. Везде, где будет твое сердце. Нет, родная, ты не "философствуешь": это - истинное в тебе, оно должно быть в каждом. Ты же творила благое, знаешь, в чем дело. Продолжай. Но не раскидывайся на многое. Сосредоточивайся в одном. Говорю о творческом в тебе.

И. А. Ильин - сужу по последнему письму ⁴⁶⁸ , - тяжело все переживает. Почти в отчаянии, утрачивает способность - видеть смысл. И приходит к тому же, что и я: надо все пронизать... сердцем! Наши письма разминулись. Они - одно.

Понимаю тебя: "бойни нет"! оттого и радостна. Но... - прости, не хочу омрачать тебя, но не могу закрывать глаза: "бойня" есть. Не стану распространяться. Читаешь газеты? свободны они? Читала, что говорилось на парижском конгрессе социалистов ⁴⁶⁹ , травайистов, синдикалистов? Миллионы - томятся, в тисках. А десятки миллионов зарыты...

Все относительно: ты радуешься: "керосин давали"! Вот, до чего можно довести человека! Будет рад и лошадиному копыту. Жалко твою "Жанночку", но... ..!

Это кошмар - ваше житие с "казармой" почти в публичном доме. Да, ты писала напомнить о разговоре с солдатами из эшелона под бомбардировкой. Напоминаю!!!!!!!!! Как ты все вынесла, не "сорвалась"?! Понимаю: как мышки сидели в этом чаду. Но ты могла бы смирить и взбесившегося тигра. Да, тигра... но не... беса. Какое счастье, что могла запастись силами в вереске, гостя. Это Бог дал. Ясно. Благодари, до слез благодари: Его промышление. Есть оно! Знаю. Имею опыт. Есть.

Да, случай со старушкой - чудо. Ты - чудесна. И сон твой... Чудесен и хирург. Ах, как хотел бы я говорить с ним! Если бы умел. Он говорит по-французски? Понимает по-французски? Хотел бы написать ему, сжать его руку, и этим до-сказать несказанное. Да, вот - служитель Правды, Добра. Святая "белая ворона" среди чертей, змей, бешеных псов. Храни его Господь!

Какой рассказик ты написала, - "напели пчелки"? Пришлешь? Нет, ты редко отзываешься на просьбы. Когда-то просил я "картинку", ты меня и понудила... писала об "акварельках", кто-то написал "Татарник"? чертополох..? Ты пишешь скетчи, акварельки, даришь. Конечно, это твое право.

Да, ты могла бы - уверен - быть отличным, первоклассным врачом. Вот такие-то... - святые люди. Но ты, - к счастью - не врач: ты бы истекла кровью, сердце твое: ты истерзалась бы больными, истомилась, изошла страданьем. Надо носить броню... у нас с тобой ее нет: обнаженность сердца, без "сумки". Всегда пронзено. У тебя, думаю, в тысячу раз сильнее эта "пронзенность", хотя и у меня достаточно. Я не мог бы быть врачом. Прочти "Последний выстрел", как я, терзаясь, прикончил ястребка. Не прикончи его, я бы... не знаю.

Да, хорош "пансиончик", вроде "Бухенвальдского"! Что за бесы проклятые! Откуда они такие?!! И все эти - эс-эсы..? Атрофия "духа", сердца, - как размагни-тились-то!.. И это будет расти!.. От Шиллера к... Хитлеро-Химлеру и прочим! Почему? Да ясней же ясной копеечки - почему. Утрачен - Дух. Без Него - смерть, вселенская "шамбр-а-газ". Впрочем, я уже образами давным-давно все выложил... - и в "Лике скрытом", и в "На пеньках"... и в "Это было"... - во всем моем. И. А. все нашел в работе обо мне. Ты ее знаешь? Стой, я вышлю тебе его "лекции" о Шмелеве. Ты мне вернешь, они - единственны у меня. Должны были войти в книгу его, - так и не вышла книга ⁴⁷⁰ . И не выйдет - долго. После меня, может быть. Это для меня - не важно. Эх, не надорвись, Ольга... как "Мери"... - "выполняя долг". Страшусь за тебя, за твое здоровье. Сырость - ужас, яд для тебя. Не могла ли бы ты, на холодное время перебраться... где топливо, тепло, покой? Если бы тебе понадобились... Да что говорю... у тебя, конечно, найдется возможность "спасти себя" для тебя же, твоего "дела" во-имя Господа, во имя - Света. Ах, как хорошо, в летний жаркий день, в солнце, в вереске!.. Да если бы и сосны еще... Я люблю вереск... осенью под ним много рыжиков... Оля, родная... как я хочу природы Божией!.. думать, вбирать... - и - отдать в образах все! Господи, дай мне сил пропеть Тебя! Это я мог бы в "Путях". Я только начал "песню"... - сколько не допето..! Как я жду моей "фермы" - "Уютова", его "песни"... монастырей... светлых людей!.. Как я хотел бы "пойти на богомолье", как моя Даринька... Я вижу тебя в вереске, я слышу пчел и сорочье стрекотанье... я слышу, как солнце дышит теплом и смолой... дышится солнцем - во всем. Как все дивно, какая гармония... - о, цветы... их мир - тайна, да, символы того "там-там"... да, права ты. О сем должно быть в "Путях", я думал о "симфонии"... писал. Ах, цветы какие были в ⁴⁷¹ Только тогда обновится человечество. А при фабриках пшеницы - ни-когда! Только животный страх помешал применить газы, не гуманность, конечно: страх. Не нравственное начало, а рабье. Страх, ярмо, бич. Тьфу!.. Что бы сталось с миллионами... когда "с газу" стали бы отваливаться кусками, разваливаться "оболочки" - телА?! Есть такие газы, у гадов, - у всех есть... вытекают глаза, разжижается мозг и течет... - и газ течет... Газ - и - "Хвалите имя Господне" ⁴⁷² ... и вереск под солнцем... и иволга... - "хрустальная водичка"... льется... Какие противоположности! И ведь все это могут люди понимать..., и - совмещать?! ... Воистину, Диавол обмолвился, сознательно: "будете, как боги" ⁴⁷³ ... - знал: как бесы. Читай Библию! Там много "наростов", но много и "откровений". Жаль, у меня нет с нормальным набором, а - библейского общества, мельчайший набор, трудно читать долго. - Бедная твоя золовка! Теперь я понял. Да, надо вдумчиво отнестись. Нет, не сравнивай голод в "Солнце мертвых" - там был ад. Что я не помер? Помер бы... еще бы один месяц - и померли бы... Бог помог. Оля, худшей муки, как наша, в Европе разве только в Аушвицах и Бухенвальдах... да и то... относительно. Надо было бы тебе видеть, что я видел!.. Ну, не стану возражать... у вас был тоже ад, кошмар. Где это живет твоя Елизавета? что это, где - Велюве? ее местечко, вереск-то... от тебя - куда? близ какого города? Да, еще вопрос, ответь: ферма ваша - где, Схалквейк? От Утрехта - куда? К западу или к востоку? 12 километров, помнится..? далеко от Рейна?

О Голландии у нас почти ни-чегошеньки не писали! у нас больше о "своем" пишут, или поют, себя. Ах, милая... устали глаза глядеть... устали уши слышать, устало сердце... вытерпливать. Бедная твоя Елизавета. Понимаю. А ты представляешь себе, - или я плохо это дал в "Солнце мертвых"..? ожидание ночи... когда... и т.д. Нет, не читай, не перечитывай, - нельзя теперь. "Хватит" - как ты иногда говоришь. Да, еще... но это до другого письма... что вот "губу разъело"... Хорошо, точно. По поводу сему я напишу тебе, как пастор "отличился". А ты все тоже... отличаешься. Понимаю, это твоя потребность, милая истинная художница! Но не может тебя хватить - на все. Очень жалею твою Елизавету - так вижу все. Ты умеешь - сказать. Ольга, помни: грех твой незамолимый - "уйти от себя", зарыть талант. Нельзя так... Помни: гений ничего не создаст путного, если не будет работать. Всякое гениальное создание состоит из: 20 процентов вдохновения гения и - 80 - работы и упорной воли! Ты, м. б. гениальна. Молю: сосредоточься на одном, по твоему выбору. Остальное - играй, как на отдыхе, чем угодно. Хоть полюби глазно, как... кого-то... заглазно. Но - отдайся, одному отдайся, вся. Тогда - будет итог. Я вижу: по твоим письмам, что ты можешь, и ско-лько! Поверь мне, я не слепец, не глухой, не ту-пой. Ты... отрицаешь - Духа! Прости, родная детка, ты - детка еще... а я старик, и - имею опыт. Много потрудился, нажил право понимать дело. Если бы ты видела, как я бьюсь, порой, над страницей... - имею волю перемарывать до 20 раз, чтобы "поймать" синюю птицу. Гений наш, Пушкин... дал 18 вариантов... "Жил на свете рыцарь бедный"... Выше сего гения мир не знал. Т.е. мир и теперь не знает, ибо Пушкин - непередаваем. Я его только начинаю постигать. Он неисчерпаем. И он - на 80 процентов - труженик. И если бы ты смогла дать "ферму" - это было бы - гениально. Да, это была бы, для тебя, му-у-у-ка-а-а..! ^З наю... но она нужна, во имя Добра. Служи.

Я восхищаюсь тобой, пою тебя душой, я чту тебя, моя благая, моя чуткая. И молю Господа дать тебе сил и воли. И - главное - здоровья. Поберегись. Как ты будешь зимой... ?! Уезжай, вздохни: ты имеешь право на это. Ты его дорогой ценой купила. Ты уже завоевала высокую "обитель". Там. Ты... я так чту тебя, что вот, слезы вскипают... Свет, не меркни! Не тай, не гасни. Тебе необходим уход. Окрепни. Тогда начнешь вплоть работать. Знаю, хозяйство... но какое же теперь... хозяйство?! Хотя бы - пока. Переживи холода не в плесневеющем доме, в черных пятнах, с въевшейся "нечистью". Эти "пятна" - могут ввинтить такой ревматизм, что... знаю я случаи. Тогда - калека. Сырость - злей мороза, жары, полуголода. Да, как витамины? Если достаешь морковь, пей сок. Натирай, выжимай, и пей - с молочком. Это даст тебе си-ли-щу! Я проделал опыт: 3 недели - пил по стакану. Чудеса. Вот почему приехал "свежий" из Сен-Женевьев. Только поэтому. А почти день не ел. Съел на могилке одно яичко и сухарик.

Да ты упряма... никогда не послушаешься, хоть кол тебе теши на голове! Ты - пушкинская "кобылица"... я узды вот нет... необузданная ты... как тебя немец не сглотал?! А как твои амстердамцы и гаагинцы? Все целы?.. Ты помнишь - писал тебе когда-то об адвокате ⁴⁷⁴ , у которого сын был убит на войне, под Бельфором, единственный? Еще тот адвокат сравнил женщину - с котлеткой. Он вес же был, думаю, чище... хоть и "любитель". Так вот, его сглотали. Был он у меня в последний раз в январе 44-го. А недели через три я узнал: захвачен, и в гестапо должен был - растерялся? - признать, что он - с "бабушкой"... т.е. - еврей. Угрозили. "Пять минут на размышление!" Сознался. Провокация была. Мог бы отпираться... - сдал. Выслали. Ни слуху... - про-пал! Сожгли или - провели через "газ". Мне больно за него. Он был очень... ну, деликатный, воспитанный. И добрый. И моего скульптора - неудачно меня лепил - Синаева-Бернштейна ⁴⁷⁵ , старика 80 л. - угазили, конечно. Надо было - высылать... Его работы есть в музее Александра III. И - сколько замучено! Ну, устал. Целую дорогую. Крещу. Твой Ваня.

11.Х.45

Ах ты, крутилка дорогая, Олюшка! Сегодня лишь получил твое "ангельское" письмо, писано 5-го, почтовые штемпель - 8. Так "в мой День" был - "случаем" - ограблен. Ну, ты тут ни при чем, твое сердечко у меня на ладони. Целую. Благодарю. Передай маме - Мария Александровна? ⁴⁷⁶ когда она а-менЕнница? - сердечный поклон мой, благодарение и пожелания не заплатить дорого за "пятна", - яд это злейший. И Сереже - ме сантиман и ремерсьеман {Мои наилучшие пожелания и благодарность (от фр. mes sentiments et remerciement). }. А тебе - немедленно! - убираться от "пятен". Они - смотри! - могут тебя убить. Я не смеюсь. Это наизлейший яд!!!!!! Берегись, умоляю! - немедленно беги, куда угодно, - на все месяцы холодов. Поросята и без тебя будут дохнуть, и с тобой тоже. Уж успокой сердце свое: представь, что еще продолжается рабство, и ты спасаешься. Этот год придется сбросить с хозяйственных счетов. Так и знай и покой себя. У-моляю! В пансионе ты будешь работать "во-имя"! Пиши и рукой, и кисточкой, и пером, и... сердцем! Лучше - пером-сердцем, не откладывай, бери пример с меня: я работаю. По горячему следу пиши - о ферме, это "легче" - всего. Хоть и трудно душе. . Иначе ты пропала! Вбей себе в милую твою головку, мой цветок живой! И ты увидишь, как эта пустая трата будет огромным для твоей души богатством. Ты завоевала все сверх-права на это, мой герой, свет ты мой нежный, спасающая! Сжимаю тебя, кошечку, в объятиях, как... всю мою! Пусть платонически. Ольга, как я тебя жажду... - идиот! Что со мной?! Я могу гимн петь, любить... безумно-молодо и страстно. Идиот... сты-ди-ись, идиот! Но и невинный: все мое к тебе, в тебе... пить тебя хочу, вы-пить... о, безумец! Ольга... ты понимаешь... как я тебя хочу..? я шепчу тебе хочу... всей, телесной, безумствовать хочу, перелить в тебя всю любовь, всю нежность... всю силу... есть, представь, и так это ясно, что есть! И ты бы почувствовала это... и отдалась вся. О, бесценная!., о, бабочка живая, женщина... красавица... умница, гениальница... - ты и в страсти, уверен, гениальна... можешь дать чудного вина, и опьянить. Должно быть это мой последний порыв греха... пройдет... Но как бы хотелось, чтобы он не прошел!.. чтобы я хоть раз имел тебя..! и - точка.

Пастор, конечно - пастор, не пастырь. Конечно, неудачно поступил. Нельзя было о таком - в церкви! Да, это могло плохо отозваться, в слабых душах женщин! завистью... "губу разъело", да, здорово ты... в первый раз слышу. Главное: ну, поблагодари при всех за твое "служение" в бедствии... - и то это лучше бы частно, письмом, что ли... А то... - "в своем деле", убрала комнаты им, приняла... а-а... Ну, глуп он, несчастный... судьба обидела: должно быть из семьи бедной, ничего не видал. А зло посеять мог.

Сама, дурочка, напиши "посажёному отцу", он сто-ит того! He жди. Тут нечего считаться. Ты добрая, рыбка... Как хочу ласкать тебя!.. Весь горю тобой, весь тянусь...

Сейчас отправил авионом {Самолетом (от фр. avion). } открытку переводчице, чтобы выслать немедленно тебе посылку - "богатую", разыскал, там хоть 1 фунт сахару. Вот состав: для Голландии: 2 фунта Шпейзефет {Столовый жир (от нем. Speisefett). } - что такое? по словарю - "питательное" что-то, "кушанье", "сладкое", ну, должно быть какая-то дрянь туманная, не один, а 2 фунта. 1 фунт росткафе {Жареный кофе (от нем. Rôstkaffee). }, хорошо, не жарить! 1 фунт молочной пудры {Порошок (от фр. poudre). }... тебе ненужно, но можно для кухни, нелишнее, кисель там... блян-манжэ... или тебе мыться, на манер нероновой Поппеи ⁴⁷⁷ . 1 фунт сыру... - дай Бог - сливочного! 1 фунт САХару!!! - слава Богу, а то все 200 г. 1 фунт ри-су! - а печатают райсу, ладно, пусть "райсу", американская посылка, значит - райсу, как бы из рая. Пол-фунта какао, - пей - не жалей! Четверть фунта чаю. 7 унций - дураки! - шоколаду... зато - швейцарского! ладно. 5 с полтиной унций, а пишут "онц", - покельфлейш {Солонина (от нем. ôkelfleisch). }, болваны! - соли бы лучше дали. И 5 пакетиков буйонвюрфель {Бульонные кубики (от нем. Bouillonwiirfel). }... ну, ладно, дрянь порядочная, но можно есть. Просил Мадам Др. Р. Б. Кандрейю - Ревекка Бернгардовна, - ишь какая! - Кандреиа, так и пишется, по авиону - немедленно дать заказ, в твой адрес. Хорошо, если не раскрадут, у нас случается, и в таком случае надо принять хоть "остатки", а то все пропадет, если отказаться: я так отказался раз, а все - за страх и риск получателя, следовательно - кукиш с маслом. Главное, обрадовало меня, что шоколадка есть для малютки, пососать... ты лю-бишь, девочка, шоколад! Ах, как бы я был счастлив - послать тебе кило-два! Да это вояжеры твои - нет хуже. Сам я в Медон не поеду, к о. Денису, - убеди его, чтобы он ко мне заехал. Я у него был. И он все равно откажется взять что-либо. Знаю я его. Эта дура Б[еатрис] - ее бы в казарму, для "успокоения"... - да она дорогой потеряла бы духи... Толен... - нет, не поеду... безнадежно. Если он заедет, я могу напоить его чаем с вареньем и вручить духи и чего-нибудь. Мне - ничего не посылай, все есть, сверх, и питаюсь я, обильно. Только, без тебя, в глотку не лезет. Ну, даже красная икра есть, американская! Правда, она, кажется, дороже веса бриллианта. Но я не отказался, чтобы "поправить аппетит". Со-лящая, стерва... но я кладу 3-5 "рубинов" на здоровый мазок масла, и... с чаем! Старушка доковыливает ко мне дважды в неделю, хромает, ноги зверски болят, мешает мне писать, жалобами на боли. Хочу ее устроить в Русский дом.

Вчера читал малой компании первые 4 гл. 2-й ч. "Путей"... взяло. И слава Богу. Так взяло, что... видел слезы. Был у меня о. Иоанн Шаховской, едет в Америку, просил "для издания" книгу-две. Пока еще не вырешено, но обещал ему "Пути" и 2-ю кн. "Лета Господня". Здесь безнадежно. Здесь скорей курочка бычка родит, чем книга родится. Да, еще в Испании, м. б. что-нибудь сделает о. И[оанн].

Не исправишь его судьбу... Что тебе писал "о мире"... м. б. удастся выложить в статьях... в Америке! О. И[оанн] там будет издавать что-то... для внедрения православной культуры и православного Лика России. Еще раз : не думай о далеком путешествии, - в лучшем случае - разочарование и болезнь от "видений", в худшем - свалишься там, - и хорошо, если попадешь в больницу... Оля... отчаянное положение... одичание! разгром. У простых людей такое "вырывается из уст..."! Пойми: даже... у простых. Родная, неси в сердце святое... храни... вызывай воображением, как аз грешный.

Но довольно... Во мне столько нежности к тебе, я оголодался... и теперь все во мне слилось в - тебе. Да, хоть издалёка поцелую... "нахолостую". "А кУму не сенца... - хотелось бы мясного... да... "про запас" Лиса - ни слова!.." ⁴⁷⁸ А-а-а-а... запас-запас... да не про нас. Вот идиот!.. Молодая душа... дурацкая... чего думает..! Акварельку пришлешь... - поцелую миллион раз, до "расцеловки"... до... разъятости... до... - обмиранья.

"Душистый горошек" все томится, слышу - шепчет: "хочу... вылиться на девочку Олю... на ее нежное тельце... на ее головку... умную... а ты меня держишь в ящике, где белье... чистое, правда, но в ящике! распакуй, мне душистому, душно!.. я люблю солнце и женские глаза... (* Ка-ков! А я и еще что-то, - душку, душу, сердце, и... - жгучесть чудесной.) я был когда-то бабочкой... порхал по ветерку, покачивался на своей шероховатой ножке... я хочу отдаться... - ишь, чего захотел! - ей... пусти меня... вы-пусти... и я так задышу... задышу... - это моя песня, моя молитва!.." Ольга, да скажи тем идиотам, кому-нибудь, - пусть кто-нибудь заедет. Жду, когда бы можно было послать пакетом.

Ольгуличка, как люблю!..

Что за день! 4 часа, сколько солнца. На воле - до 20. Мой лимон растет, и пальмочки.

Родной Ванюша, не знаю, с чего и начинать. Ежедневно и ежечасно рвалась тебе писать, но... захваченная рукописью твоей, хотела писать ее закончив... Получила 10-го окт. ... Спасибо, спасибо, спасибо!!!! Неотрывно, как и первую часть, я ее так, ткнувшись на свою постель (ибо как схватила у почтальона, так и "удалилась в келию"), и, просидев на краешке, запоем и читала, забыв все... Я нахожу, что II ч. прекрасна. Ты все чего-то куксился, что... "не длинно ли"? Ни малейшего чувства о длинности не возникает. Прекрасно. Я довольна всем... ходом, рамкой, красками, не говоря уже о содержимом. Оно... выше похвал. Именно это глупое слово "довольна", - (пусть не покажусь тебе заносчивой) выражает тут хорошо мое чувство относительно всего "прикладного". Я часто думала: как будет то или это... воображала себе... Превосходно ты Дашеньку "растишь", и Виктор - мой любимец, хорош. Очень верно, не поспешно, но очень последовательно его прозрение, восхождение за Дари. Это трудно, рискованно было давать?? Ах, как ты там о грибах и прочем... Ваня, Ваня... Ты сам живешь и чувствуешь с ними, в них. Как рада я, что Виктор воскресенье вдруг забежал Dr. Klinkenbergh, - только что вернулся из Швейцарии, ехал к умирающей его приятельнице. Передал всем нам по письму от И. А. ... Сережи не было дома, и до вчерашнего вечера мы не могли еще узнать, что в его письме стояло. Читали друг другу, наслаждались, толковали, перечитывали. В среду Dr. Klinkenbergh заехал специально рассказать о своем свидании с И. А. и просидел вечер. Он по-юношески взят Иваном Александровичем, как-то влюблен в него, не мог связно рассказать, перебивал сам себя. Привез мне 3 книги его... самых-то хватающих сердце. Все на немецком языке... Klinkenbergh читал их уже в Швейцарии, - обворожен, бия себя в грудь, вскрикивал, что обожает русский народ, что от общения с такими людьми, он стал богаче духовно, стал лучше и чище. Это такой-то сам святой! Он удивительно прост, доступен даже слишком. Хамы наступить ему на ноги смогут. Что-то его И. А. обо мне расспрашивал и о всех. Не знаю что. Dr. Klinkenbergh сказал: "я все рассказал, что знаю". Dr. Klinkenbergh преувеличенно хорошего мнения обо мне, это напрасно, я ценю больше объективность, а он создает какие-то свои убеждения о моей "доброте". Он приехал к нам от умершей только что его... не знаю, кто она ему была... во всяком случае, друг. Он прекрасно говорит по-французски, и если бы ты ему написал, то, уверена, он был бы рад. Только не упоминай ничего об умершей, что ты о ней от меня слыхал, - в Shalkwijk'e и то уже достаточно ему было горько от всяких замечаний и недомолвок по ее и его адресу. Мне было бы неприятно, если бы он и во мне увидал "кумушку". Я ему о тебе говорила, какой ты исключительный писатель. Он тоже, как и ты, советует мне работать над писанием.

Ванёк, Ванёк, опять ты за подарки! Душистый горошек обожаю, но... зачем ты?.. Толен на тебя произвел лучшее впечатление ⁴⁷⁹ , чем ты ждал? Я же тебе уже о нем писала, что за зиму увидала его ближе (еженедельно ездил ко мне за провизией) и узнала с другой стороны. Фася недалекий, хоть и милый человек. Она его ничуть не понимает и всем, даже малознакомым сразу же представляет: "Мой муж очень добрый, всем помогает, но... знаете, у него ужасный нрав и т.п.". Этим летом он признался мне, что живет в вечной тревоге за Фасю, т.к. он знает диагноз врача. У нее падучая, и она сама не должна этого знать. Только режим и покой могут ее спасти от частых припадков. Он боится панически, чтобы какой-нибудь профан-врач не бухнул ей об эпилепсии, т.к. очень хороший специалист от этого велел ее беречь. А Фася беззаботно утомляет себя ерундой и болтовней, стремясь вечно выискивать новых и новых врачей. Русские ее друзья бывают обычно долго и во всякое время и потому, естественно, вызывают раздражение мужа. Он, конечно, голландец, со всеми присущими им, и нам чуждыми, свойствами, но он любит ее очень, вечно озабочен ею, и, кроме того, он застенчив. Оттого и его неуклюжесть. К, нам, и ко мне в частности, он очень мило относиться стал с зимы, стараясь отблагодарить (сверх платы) всем, чем только мог.

Фася его совершенно не знает, и когда-то увлекалась пустеньким музыкантиком... Часто плакала, чувствуя себя под "гнетом" мужа. Он строго ей запрещает нарушать режим, для здоровья ее, а она видит в этом только его безграничный деспотизм.

Ванечек, твои советы мне удрать от сырости я понимаю, но это невозможно.

Все наше житие держится только беспрестанными заботами о хозяйстве меня и мамы. Никого мне не найти, чтобы заменить нас (ибо я не смею и думать взвалить все на маму), - прислуги избаловались легкой жизнью донельзя. В Голландии нет такого угла, где бы топили вдоволь. Электричество дают так мало, что один вечер с радиатором лишил бы нас всех света. Я все время думаю о хорошей прислуге, чтобы освободиться, но, увы, это только мечта пока. Ведь все сами: и стирка, и шитье, и чинка (!!), ужасная чинка одежи (!) все на мне. Когда сама не стирала, а брала девчонку, то все белье воняло мылом, и я его потом перестирывала. Кроме того, массу тратят всего. Что взять с наймита?

как мы вообще на нее попали. Промысел и чудо Божие было. И хотела бы чуточку дать общего здешнего быта, чуточку семьи и родовых фанаберии, о сусальных типчиках-"героях" в павлиньих перьях и т.д.

Потом у меня целая серия рассказов давно уже просятся наружу. Назвала бы "Натюрморт". О здешних "мертвецах". Наши жадно ждут всего "о загранице". Надо им знать правду. Выздороветь кое от чего и поучиться кое-чему тоже. Но когда, когда? Когда возьмусь за акварель тебе? Безумно сама хочу. "Для" Dr. Klinkenbergh'a давно один рассказ писать хотела, и тоже не могу собраться. Вернее, из его рассказов вычерпнула тему. У меня гостит моя золовка. Порой жалею ее, порой злюсь. Все они горя не видали, оттого и бесятся с жиру. Отчасти... Ее усталость я понимаю и за нее жалею, но есть и другое. Блажь. Они жили близ Arnhem'a и Apeldoorn'a. Возьми карту Голландии и ты увидишь, где Garderen, a если его не пометили, то смотри, приблизительно, м. б. стоит Stroe или Putten? Последний почти целиком сожгли немцы. Мы живем между Utrecht и Culemborg. Shalkwijk длинная деревня, вдоль канальчика и тянется на 4-5 километров... Ее, противоположный нам, конец упирается в реку, Leek, собственно продолжение того же Рейна. От Утрехта 12 километров на юго-восток должно быть, или больше на юг.

не золотая. Листва скрючилась и падает какими-то серо-грязными обрывками на землю. Этого очаровательного золотого туманца над водой не было и нет. А я так любила в светлое сентябрьское утро сквозь осиянный розовым солнцем туманец видеть золотую сетку. Даже каштаны, всегда такие красивые, как-то очень затрапезно оголились.

Но представь: на полупогибшем моем жасмине, где появились в 2-3 местах несколько листочков, вдруг вылупились бутоны цветов! Как жизнь берет свои права! Как это трогательно и мило. Ах, как предвкушаю твои гимны всему в чудесных твоих "Путях Небесных"! Лучшей книги я не знаю.

Обнимаю тебя, мое любимое солнышко. Твоя Оля

[На полях:] Умоляю тебя, Ванюша, не шли мне из съестного и сахару не надо! У нас все есть!!!!

Если моя американская золовка пришлет мне фильмы {Пленка Film). }, то снимусь в русском костюме для тебя.

14.XI.45

Дорогая моя Олюша, прости: всего было - мешало написать тебе. Недели две болел, - режим нарушил, валялся. Но, главное, снова перерабатываю и переписываю "Пути". То, что у тебя, это лишь "черновое", я торопился слать тебе, боясь всего, - а теперь жму и влагаю, так что разбиты главы, добавляю, яснее вижу - что надо. Глав выйдет не 27, а свыше 30. Теперь, отделано и переписано нерушимо свыше 100 стр. 2 недели чинилась машинка, было много корреспонденции, срочной. Когда все будет закончено - 2-дя часть - пришлю тебе, но ты мне верни, т.к. у меня всего 2 экз. - из-за бумаги и - нетерпения. На днях ты должна получить посылку - без возражений! - нового состава - типа "Вашингтон", т.к. прежний состав изменен, - это очень часто теперь в обществе, которое посылает по заказу Швейцарии. Но там почти все стоящее.

Получил нововышедшую книжку из Швейцарии - "Ам Меер" - "На морском берегу", по издательским условиям - с купюрами, маловажными. Как-нибудь соберусь - вышлю. Моя переводчица парижская ⁴⁸⁰ очень затянула работу с переводом, а ее ждут в Швейцарии - ознакомиться. Опять канитель с фильмованьем, - надоело мне все это, особенно когда я весь в работе над "Путями". Это хорошо, т.к. я с этой - "правки" - какой уже! - с разбегу - в 3-ю часть! Такой характер: не могу отходить, иначе охлаждаюсь, и надо долго "включаться".

за тебя и - негодую - на тебя же! Смо-три... сырость все в тебе может сломать. Хоть на 3 холодных месяца уезжай в тепло. И начни писать. Мне надоело об одном и том же... Нет, все не так: совсем не надо начинать с "адама"... - о ферме: как "мы приехали" и прочее. Чушь! Тогда начинай уж с прабабушки... Надо - начать "в ходу"... ферма живет... и дальше, кусочками, можно вписывать, что потребуется. Пример: как начал я "Солнце мертвых"... Главное - живая жизнь "фермы"... а "ферма" - это как бы символ - для тебя, внутренней, - а уж плевать, как читатель поймет. Понимающих - 1 процент, всегда! Ты не сознаешь еще, какой тебе про-стор! - в этой работе. Обо всем можешь говорить... вплоть до "тупиц и скряг жизни". Ты - люби, о чем пишешь, страдай вместе со всем. Когда втянешься - увидишь, как любишь и заставишь полюбить и со-страдать. Мелочей нет для жизни - все одинаково, до сгорающего в огне прутика! Ты "фермой" можешь дать такое опустошение человека, и такое его - наполнение! Камень и - сердце! Я уже все вижу... И если бы я хоть в одну десятую знал "технические", т.е. бытовые условия ваши, и не было бы у меня "Путей", я дал бы "ферму"! Не разбрасывайся. - Чудесно твое отношение к людям. В частности, хотя бы к этому свекру... Иначе бы ты не была Олей. И плюй на все злыдни. Оставайся собой. И будет прекрасно. - Горе мое, боль... - снова испортилась машинка! Не вскакивает "язычок", через который протянута лента, не прыгает, не поднимает ее, и рычажок с буквой - бьет в пустое место! Что за досада! Насколько опять я выбит из колеи! Сейчас должен идти к переводчице, она [мне] носила чинить к своему мастеру! Это ужас для меня. Я заболею снова...

Спешу с письмом. Ивик завершил на днях Sorbonne, с отличием, - и - для меня нежданно! - уже "professeur" в Collège Jean Baptiste Say ⁴⁸¹ - одном из лучших парижских коллежей, - читает математику, физику и химию. (3 дня в неделю только, пока "выгоняет" 7-8 тыс. фр. в месяц.) Вот, 2-ю неделю - учит в гимназии, (это редкость, сразу - в Париже! без всяких "связей"). И не может расстаться с университетом: теперь в свободные дни слушает "атомическую физику" и "теорию вероятностей" - его тянет наука, чистая, - хочет после в Америку, там много богатейших лабораторий, институтов... Это для меня - радость в пустоте дней. Ах, машинка!.. Ну, что мне делать? Ладно, никакому черту не удастся сбить меня с пути к "Путям Небесным". Лишь бы "живая машинка" не сломалась! Милая, не буду писать твоему доктору... подумал: за-чем, может принять за непрошеную навязчивость. К чему ему мое славословие? Он не нуждается в этом. И перо препоганое! Не твое: твое "мажет", надо править отдать, а это - ку-да ехать! А как я "въелся" в "Пути"! - Теперь - остынет ...

Прости за сумбурное письмо, я раз-б-и-т!.. У меня (мой малый "обиход"!) погибли вышедшие финиковые пальмочки (грел их на радиаторе и поджег им корешки!) Но лимончик - хорош. Ну, теперь уйду весь в чтение до машинки. 3 день болей нет. Нет, теперь я весь буду в режиме. Но - самое мне необходимое... - яйцо - не достать теперь... - нигде. До Рождества. Целую. Твой Ваня

всем . Жду радостей - твоих акварелей. Давно жду.

что с тобой случилось. Я хотела подождать еще 1- 2 дня и написать кому-нибудь с просьбой сходить к тебе и узнать в чем дело. Я устала ждать. Измучилась. Ты злой, нехороший, - я понимаю, что ты ушел в работу, но хоть одно слово в открытке ты бы мог черкнуть. Я больше 5 недель ждала. Теперь волнуюсь за твое здоровье! Ванечек, берегись! Я не сержусь, хоть и ворчу. И слово "злой" - больше так, для ласки. Какая обида, что у тебя яичек нет и достать трудно. Я хотела с Толеном послать, но его жена сказала, что т.к. он аэропланом летит, то его багаж очень ограничен, да и боятся мужчины возиться с такими хрупкими предметами. Я уже с ним по этому поводу и раньше говорила, даже мое крашеное, пасхальное не хотел взять. Досадно. У меня есть еще десятка 2 яиц, от старых кур с лета, а новые еще не начинают, - поздние из-за воды. Обычно начинают нести молодки уже с октября. Но мы сами почти никогда не едим яиц (я их терпеть не могу), - я бы все их тебе с радостью послала!! Дают ли у вас яичную пудру? Здесь ее давали - очень вкусно можно ее в разных видах кушать. Прошу тебя очень, очень не высылать никаких посылок через Швейцарию. У нас "жить стало легче, жить стало веселей".

Серьезно: дают и сахар, и конфекты, и масло, и соли немного, и спички, мыло, рыбы немного, мяса чуточку и хлеб чудесный белый. Т.к. у нас урожая не было, то мы тоже по карточкам получаем. Хлеба достаточно. Скверно то, что коровы начнут телиться только с конца марта - значит всю зиму без молока. Все из-за воды. Они до половины лета глодали пастбище голодное за 7 верст от дома. Ни о каких их "свадьбах" нельзя было и думать. И то еще чудом одна в марте будет. Фруктов нет совсем, но это все пустяки. Из Америки мне золовка прислала витамины, - глотаю. У нас теперь все , все есть. Ничего не шли. Даже шоколад дали! Dr. Klinkenbergh говорил, что он в Швейцарии из 7 дней недели - 2 голодал. Очевидно как чужестранец. Ни единой конфетки не мог купить, только видел их в витринах. Кстати о нем: конечно, Ванюша, не тебе так не понимала твое движение ему писать. Просто я считаю, что кусочки золота в современном мусоре должны как-то соединиться воедино. И ты, и И. А., и Klinkenbergh - вы золото, и мне радостно было бы (да и не обо мне тут даже речь), за общее благо, принципиально было бы чудесно, если бы такие люди духовно соединились бы в единый слиток. Я глупо пишу и не могу выразить того, что хочу сказать и думаю. Но ты поймешь. На днях было письмо от И. А. и вот слова о Klinkenbergh: "Клинкенберг превосходная личность с автономным стоянием, чистым сердцем и глубоким созерцанием. Не хотелось расставаться с ним. Это Вам его Бог

Я его давно не видела - он больше не ездит в Shalkwijk после смерти его друга - сестры милосердия. Он хорошо, сердечно и честно относится к нашему. Без зависти и злопыхания, как большинство.

Получил ли ты мою мазню акварелью? И что? Или настолько ничто , что и не пишешь? То дерево, что тебе послала, давно меня привлекало, и оно у меня включено в несколько тем. Не знаю, почему оно влекло меня... Не , а вот сегодня знаю: его срубили! Вот как нужно не терять момента даже и с деревом... может уйти. Странно... отложи я, так бы и не вышло ничего. Точно так же в 43 г. я с ума сходила по тополям старым и всюду их совала. Их тоже очень скоро после того срубили.

Эх, жизнь! Так вот и все в ней!

Я очень хочу писать, как никогда, но и как никогда загружена всяческим. Я очень трудоспособна все это время, очень, внутренне настороже, нервна, но так загружена. И все как-то тоже нужно. Хотела снять комнату в городе. Куда там. Все забито. Да и холодище. Теперь мы в погоне за топливом. Дров всюду ищем. Ваня, и сама бы бежала от сырости, , некуда! Здесь нет квартир, ни Hotel'eй, т.к. масса разбито и масса занято канадцами ⁴⁸² . Знаю, что вредно тут жить. Ты даже и не представишь, как у нас сыро. В столовой обоев уже не видно почти - сплошь разные фигуры плесени. Электричество очень скудно. Я не могу рисковать перерасходом и быть отрезанной. У нас ведь скот во дворе - туда не мало идет энергии. Нельзя остаться без света. Фонарь (безопасный) за прошлую зиму так "износился", что его нельзя жечь, да и нечего. Нет карбита, его сожгли мы в доме в ту зиму. Мне жутко ждать зимы и думать о холодах... Гостит свекор - предобрый старичок. Ездим по докторам. Боюсь, что серьезно с ним. Кажется, грудная жаба. Мне искренне его жаль. Подумываю и сама показаться сердечному специалисту, - я неважно себя чувствую. Так хочу отдыха. В день похорон приятельницы Dr. Klinkenbergh'a я нарисовала одну безделку. Ее видел Dr. Klinkenbergh. Настаивает, чтобы работала, советует также отдать в журнал мои немецкие безделки, когда-то данные ему. И вообще, твердит: "работайте, работайте"! Когда и где? Ах, время, время!

Посылаю одновременно письмо, отданное было девице Беатрисе ⁴⁸³ . Она не поехала и прислала его и мой подарочек тебе обратно.

Сожги его, т.к. Б[еатриса] больна "тифоидом".

15.XII.45 4 ч. дня

Дорогая моя, голубушка Олюша, - и виноват перед тобой, - когда еще получил твои чудесные этюды-акварели! - и - без вины виноват! Оля, родная, я так болел все эти недели, так был беспомощен и так - одинок!.. Надо знать все, как я тяну дни... И никого не смею винить, - все так придавлены трудностями сей исказившейся и почти все и всех исказившей жизни. Надо еще радоваться и дивиться, что сохранились еще люди - человеки... Ночами я сидел, корчась от болей, зажав рот, чтобы не... выть. Теперь, благодарение Господу, мне лучше, вот уже дня два боли оставили меня, я чувствую охоту есть, я много ем... т.е., для меня-то много, - я, вообще, умерен в пище, хоть и "кулинарю" в иных рассказах. Старушка заболела, и я один за все-провсе. И Меркулов заболел, и Юля - добрая душа - не может навещать чаще раза в неделю. В воскресенье, 9-го, только что зашел доктор, со мной вдруг стало плохо... он едва довел меня до постели. До обморока не дошло, но такое состояние, будто меня опрокинули, в голове и шее - что-то не то... слабость... и - получувствие. Он дал мне пилюльку "солюкамфр", - я давно не принимал, а мне надо ежедень... Сказал - "оголодание, так нельзя". Сам знаю, но когда были боли - я не мог питаться, а чай и сухарики с куском сахару. Ушел он, а я оправился, стал топить печку, выпил чаю... зашел он уже ночью, возвращаясь с бриджа, нашел меня хорошо, заброшено, как и я. О, если бы ты знала, как я жил эти последние 2-3 года!.. И еще писал, и ско-лько!.. Знаешь, бывают дни, когда я хочу выть, выить... плакать неслышно - когда никаких болей нет, - жалеть себя. Оля, милая... не знают мои читатели, как, в каких страданиях, в каких тяжких условиях жизни многое написано за эти последние годы. И знать им не надо. А эти дни я уже как бы оставил всякую надежду, что вернусь к работе. А сколько нужда грозила!.. ведь я же 5 лет ничего не мог заработать... а заграничные гонорары были закрыты... Не будь Юли - и... меня бы не было. А когда можно стало снестись с Швейцарией, меня спас дорогой друг Иван Александрович и - посылки, уже на мои деньги, - а то добился... А теперь все это минуло, вдруг меня вспомнили совсем чужие, шлют... а я раздаю, слава Богу, - куда же мне-то... я как курочка ем-то... Теперь на все есть и будет... - мое. И в самые острые дни не сожалел, что дважды отказался продать литературные права и дать на искажение "Чашу".

Ну... всего было. А ско-лько... се-рдце-то вынесло!., нервы. Один я знаю... Ну, довольно. Никому не писал больше месяца, даже по делам очень срочным...

Целую благодарно-нежно за твой подарочек - за акварельки. "Яблоня" - прекрасна, имеет свое "лицо". Молодец-Оля, дарование тебе дано, работай. И другие два этюда - очень недурны, мягки... "вымученности" не чувствую, вода отлична и дали - нежны... У тебя - душа, ты мно - - -гое - !!! можешь создать. Но не бросай "слОва"... пи-ши! Почему-то мне чувствуется нечто "зимнее", чуть снежистое, где домик за каналом, против... топольков? Или - туманность это?.. Ну, целую ручку твою... и глаза твои. Молодец-Олёк! От сердца говорю... Вставлю в рамки, буду ждать... цветка.

У меня все же - маленькая радость: Ив мой - блестяще закончил университет... - с отличием, как бы магистр по физике и математике с химией, дорога открыта, к высокой науке - "на подлинного ученого", - уже "профессор" лучшего колледжа в Париже, - это же редкость, сразу, в столице, - и безо всяких "дэмаршей"! {"Хлопоты" ( от фр. émarc hes). } - отличием, занят три дня в неделю, отказывается от частных уроков, - масса просьб! - а недавно за партой сидел! - слушает в Сорбонне особые курсы... русской словесности и - теории вероятностей... - урывает у отдыха, а зарабатывает за 20 час. в неделю в колледже достаточно. Девочка - удивление!

Иван Александрович - истинный друг, большое сердце! Ско-лько он сделал для меня!., и все время заботится... понуждает и американцев - моих читателей, хочет найти в Америке издателя для русских изданий моего писания - здесь мертво-безнадежно, нет бумаги, ни-чего... даже электричество не дают в течение трех четвертей суток! Вот и живи...

Пришла ли тебе американская посылка, заказанная еще 17 октября! Я получил "датскую", по заказу цюрихских американцев-читателей... - ну, что я поделаю! Правда, масла у меня было мало... - а оно главное... яиц нет, но будут... вдруг открылся один русский читатель-шофер, - далеко от Парижа, уже два раза привозил по пятку... теперь куры бастуют. А яйца для меня - но лишь свежие, а (от фр. gigot). }. Я сдерживаю слезы, когда думаю нежно об Иване Александровиче. Оля - он - единственный во всей эмиграции, первый, столько создавший в нашем национальном, исконном... Я долго думал и прихожу к заключению: он - воистину - гениален! Вижу, какие итоги... по людям вижу, по себе вижу... как он заряжает! Он даст... о, Господи, помоги, - "о религии!" как - никто до него. Выпускает давно созданное - о трех писателях - Бунин, Ремизов, и - твой верный. Он весь в отдаче себя. И как же счастлив, что ему помогает указанное мною средство ⁴⁸⁴ - экстракт ясеневого листа. И головная боль ку-да лучше. До чего он нежен ко мне! Это Господь дал мне счастье узнать его. В письмах, он - исключителен. У меня огромное собрание всяких писем... - но его письма - не письма, а непринужденность, острота, точность, яркость, - и какое постижение искусства! слова!.. Он, он мне дал добрую половину веры в творчество мое... ведь я, - признаюсь тебе, - весь в сомнениях, всегда мне мало, всегда недостаточно - в моем.

Ванюшу, - ведь ему иногда, с болями, в холоду, приходится в очередях стоять за молоком, да полуфунтом подходящей рыбки... и жаться от холода и боли. Но теперь я и дров достал... и почти все есть... лекарств иных не найду... Ну, Господь с тобой. Оля, беги от сырости и холода... ты можешь найти средства... уезжай в Швейцарию, там в санатории или на частной квартире перебудь зиму... Иначе - можешь погубить себя. Сделай это! Против "кровоизлияний" - помни! - витамин К - в конопляном масле, конопле, в свиной печенке, в ее жире, в томатах. Он еще мало - до 38 г., был изучен. Достань отличное исследование: "Ле витамин" {"Витамины" (от фр. les vitamines). }, составители М-м Люси Рандуан и Анри Симонэ, изд. 39 г. Про-чти!

Спешу отправить, не выправляю описок. Обнимаю тебя, дорогая моя, всю-всю нежно вижу и благословляю.

5/18 декабря 1945

Дорогая Олюшенька,

⁴⁸⁵ . После его ухода прочел. Сейчас, канун дня свят. Николая, истомленный, (не мог пойти в Церковь), отвечаю тебе, - ночь, 11 ч. 20 мин. Мне горько было читать. Как же ты быстра на заключения, как неправа! Пойми: я сильно болел, и не мог сидеть у стола, не мог и в постели читать... И - почти один. Да. Старушка не ходит: м. б. и больна, а м. б. и не может, в другом месте ей - выгодней. Я давал ей, как другие, 20 фр. час, но она по вторникам возится часов 6-8, а по пятницам - 4. И это - без кухни! без хождения за покупками. Мне ищут, но я туго привыкаю к людям, а интеллигентную "даму" брать не хочу, стесняюсь. Ну, ладно. Ты забыла, как года 3-4 тому не захотела смотреть на ландыши... а я как заботился послать! Послал и еще что-то, "маленькие гостинчики" тебе... - и ты весь свет Праздника омрачила себе b мне. Ты жалела после... и меня жалела. И вот, теперь опять не пожалела, не захотела сказать себе: "а, м. б. - не может написать?.." А я мечтал, я выбирал по кипе проспектов из Швейцарии, что лучше... что приятней,. И остановился на посылке американской под No "Вашингтон". Не было сахару, (и я не мог найти) но там должен быть мед и апельсиновое варенье и шоколад. И вот, ты отвергла все. Заказ был дан 17 окт.! Мне писали - придете через 5-6 недель. Пришло через 8. Нет, мне не посылай, (да еще в [посылках]!) я терпеть не могу молочной пудры, у меня вон, целый килограмм! Получил через Данию целую "колбасную лавку" - есть не могу, конечно, и сыр - и - это да! - отличное сливочное масло - целый килограмм.. Получаю... достаточно. 5 дней нет болей, но сегодня сел на чай и сухарики. Юля - трогательная забота - разрывается: она живет за 35 верст от Парижа. Меня навещает, старается всем ⁴⁸⁶ . В переломное время (острое!) полезла из всех щелей озлобленная мелкота, ни йоты не давшая (ни в чем!) и сразу - за подвыванье! Не стану писать, об этом можно (и нужно) не говорить даже. Дошло до того, (ползанье на брюхе) что даже, говорили, и там стошнило... и, - говорил Ремизов, и многие ⁴⁸⁷ , - что "погрозились": "не касаться... это - русский писатель!" М. б. ... - не знаю точно. Сводили счетцы за все: и за мою "российско-национальную" линию во всем творчестве. Грызли ногти, что писатель не дал ни слова, ни буквы против Родины. Он, творил Лик России, той, которую, как теперь видно эту могилу! - хотели раздавить и - зарыть в "общей яме". У меня есть данные, как бешено принимались (врагом) даже этюды из "Лета Господня". Такой России - им не надо. Скажу: Господь изволил мне - быть и - петь. Тебе не видно рвов и волчьих ям. Я тоже их не видел, но я знал, что я не только "лишний" для планов оккупанта, но и......Было два острых положения... Оставим.

Так вот. И во всем том хаосе и дьявольщине, когда нельзя было поручиться ни за один день или ночь, я продолжал "Пути", до 24-го авг. ⁴⁸⁸ , когда засвистели пули мимо окон. Пережито... довольно. М. б. мои длительные и повторные боли язвы - итог. И вот, к этому итогу от нЕлюди, от дьявольщины... - ты, невольно, невдумчиво, добавляешь... Я не корю тебя, я понимаю: ты замучена. Уезжай! При чем - девизы?! ⁴⁸⁹ семью!) посажёный отец - тоже. (Они не общаются!) Господь с тобой. Я уже писал (15-го) - акварели прелестны. Ваня

[На полях:] На самые важные - деловые - запросы - не мог отвечать строчкой! Ивану Александровичу не писал 5 недель, а получил от 29.XI.

Последнее слово: беги от холода и сырости, которые могут убить тебя. Что толку - свалишься? Чем облегчишь хозяйство? В Швейцарии продлят пребывание. Помни, Оля: что-то во мне, что велит так советовать, просить. Твоя воля.

Бесценный мой, родной, дорогой Ванюша!

Сегодня письмецо твое от 15-го дек., а вчера от 16-го было ⁴⁹⁰ . Только теперь знаю, что ты болел. Я вся в тревоге за тебя. Ванечка, что это было: сердце или желудок?

Я уже неделю тому назад сговорилась с Валентиной Дмитриевной Грондейс ⁴⁹¹ тебе берет охотно. Рада этому случаю несказанно. Ваня, как ножом режет сердце мысль, что ты в трудностях [сущий] дарил мне такие безумные подарки... Не могу думать об этом. Зачем? Я знаю твое сердце... Какая дикая жизнь: писатель твоего масштаба стоит и дрогнет в молочной очереди! Господи, Господи!

Очень хочу во Францию. Все сделаю, чтобы приехать. Это теперь не утопично. С моей почкой могу поехать в Виши, тем более что германские курорты недосягаемы. Я походила бы за тобой, а ты бы только сам себя знал, и никаких очередей и печек. Милый мой Ванечка, не говори об "уходах", - ты знаешь, как это мне больно... Голубчик ты мой родимый! Сегодня в 3 часа еду во дворец Суздейк для передачи подарка принцессе Юлиане ^{492 493} , май 1940 г., у меня остались 2 апельсина (еще из свободной страны). Я символически посадила зерна их со словами: коли вырастет, - все придет в норму и не погибнем. Выросло деревцо. Династия Голландии ведь "Ораны" ⁴⁹⁴ или Оранье. Я написала целую историю, (кратко) от руки в альбом о всем том, что происходило вокруг этого деревца, иллюстрировав акварелями. Это была адская работа. Удалось хорошо. Вчера сняла на 20 гульденов копий с альбома. Деревцо "украшает" лучший цветочник. Сегодня иду, т.к. получила от секретарши уведомление, что подарок благосклонно будет принят. Ты осудишь? Это не подлизывание, а "ледокол"... мне это нужно. Мне нужно для косного окружения голландского пробить себе путь к занятию "картинками" и "писанием". Иначе - "блажь Ольги". Королевский дом - святыня для Бредиусов-старших. Если там одобрили, то святотатство не заниматься "талантом". Очень красиво вышло... Мне стыдно было рассказать об этом Dr. Klinkenbergh'y" например, - боялась, что тоже за подлизывание сочтет. А он расстрогался, увидев все и сам , несмотря на занятость дикую свою везет меня в Суздейк. Я, говорит, счастлив помочь в этом деле. Он не ярый "дворопоклонник".

подробно. Я изустала, - гость-свекор больной, и до этого все время народ, и хозяйство, и эта работа. Свекор 100 гульденов дал на издержки с деревцом и готов мне квартиру для занятий снять. Вот видишь? Оля не глупая. Целую, родной мой. Пиши, умоляю тебя. О посылочке я уже писала. Целую тебя за нее. Может мне кое-что из нее тебе послать?

[На полях:] Я получаю из Америки от золовки тоже. Не шли мне ничего. Обнимаю тебя, солнышко. Твоя Оля

Рада, что И. А. так хорош к тебе. Он сильно постарел, судя по словам Doctor'a.