Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ю"

1. Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной. 1939-1942 годы. Часть 12.

Входимость: 1. Размер: 81кб.

Часть текста: "грехов", утешал меня тот студент, который помог поступить в школу. Этот был чист, как девочка. Мечтал свой первый поцелуй дать своей невесте. Потом, много после, когда он поцелуи растерял, но... все же, оставаясь нетронутым, - он умолял меня выйти за него замуж. Теперь женат. Его исправила жена... Сам сознался, что до женитьбы за... 1-2 года, - его развратили девчонки-сестры в больнице. Плакал, когда мне каялся. Умолял спасти его. Письма его у меня, Ваня, чудесные. Я - не любила, я ценила его. Это была чистая душа. Женился он 32 лет. Лет до 30-31 берег себя. И не "мямля", а пылкий мальчик. Увлекательный. Музыкант еще больший, чем доктор. Тип русского врача-бессребреника. Идеалист... крайний. Мать его знавали кто, говорили, что Святая была. Ну, этот, между прочим. Дима же ( тот , старший) был другой... До 1930 г. я страдала. И потом вдруг решила: разом отрезать все! Я все , всякое знакомство прервала, сказав, что "люблю теперь другого" (соврала), что все, все должно забыться. Все кончилось, не без боли с каждой стороны... И все-таки было еще одно, последнее испытание, еще одна встреча. Я не описываю этой встречи, т.к. это целый роман сам по себе. Здесь уместно было бы сказать и о борьбе, и о победе. Я уезжала в отпуск. Разбита. С этим чувством к Д., пришло будто все, что раздавил и обманул N. (* "N." - не начальная буква имени, а просто так.) И ужас был в том, что, стремясь к чистому , я сталкивалась в Д. и с... другим. Отбрасывалась душой от него и... вновь его обаяние и чары... Не считай его, однако, пустельгой, - он сложнее и чище многих. В нем есть что-то от Нечаева 490 , но более зрелое и потому еще более опасное. Умен очень. Мама его любила. Я думаю, что я тогда была для всего того слишком юна. Я не понимала его. Я панически всего боялась. Странно все это было. Это был шторм, на меня налетевший, на меня, еще совсем не окрепшую. Я вновь вся разбита, вновь ошибка, - нет идеала . Я на...

2. Рваный барин. Глава I

Входимость: 2. Размер: 24кб.

Часть текста: в душе моей: вспомнишь какой-нибудь пустяк, знакомое имя, – как подымается все и выворачивает душу, и слезы набегают на глаза… Вот уже я чувствую, как голос начинает дрожать… Ничего, это пройдет. Василий Сергеич… Если бы жив был теперь этот Василий Сергеич! Я, быть может, сумел бы скрасить его невеселую дорогу, стер бы постоянную тревожную думу с его осунувшегося лица… Так вот… Вот я и вспомнил все, все… И теперь я – уже не я, а совсем другой, далекий, невозвратимый, маленький мальчуган, ясными глазами смотрю я на мир, и вокруг меня иные лица, отшедшие… Человек с лысой головой и впалой грудью сидит у стола, приложив кулаки к вискам, и думает, думает, а может быть, тихо и незримо плачет. Темная ночь глядит в комнату, в раскрытое окно, колеблет желтое пламя свечи… И маленький мальчуган вздрагивающим голоском спрашивает тревожно: – Вы… вы еще не спите?.. И тот, с впалой грудью, лысый человек смотрит долго и грустно и отвечает, точно во сне: – Не спится, мальчик… Ну, слушай. Эта история, как часто бывает в жизни, начинается веселенькой встречей, даже очень веселенькой. Были святки. Мой закадычный друг и сподвижник Васька, сын сапожника с нашего двора, давно сманивал меня побывать в балаганах. Ты не слыхал о нем? О, это был порядочный таки плут и ловкач, чудесный парень! Много делишек и подвигов совершили мы с ним, побывали-таки в переделках, получили много шлепков, потасовок и дуль, но много кое-чего и хорошего сделали. Однажды мы открыли на огородах таинственное здание и спасли старую слепую клячу. Разве я тебе не рассказывал? Это была одна из светлых страниц моей жизни. Ну, об этом после. Ну, так вот… Этот самый Васька – он называл меня тоже на «ка» – сообщил, что где-то на поле, под...

3. Рваный барин. Глава IX

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: мы с Васькой в эту ночь и чего только не насмотрелись! И все же лучше нашего орла, снопов и мельницы мы ничего не нашли. Да и не мы одни. Бродя в толпе, мы слышали возгласы удивления. Да, орел, деревянный, вымазанный в желтую краску… Нет, он не был ни деревянным, ни вымазанным ни в какую краску; это был самый настоящий, живой орел. Ты улыбаешься и не веришь… Нет, опять-таки повторю, – это был самый настоящий орел. Он трепетал своими перьями. Да, Василий Сергеич уловил великий секрет – сделал из деревянного щита существо живое. Те, брошенные там и сям по телу орла пятна краски, освещенные волнующимися по ветру огоньками удачно подобранных цветных кубастиков, ожили и затрепетали, и желтая краска заиграла сочными тонами живого золота. А снопы! Золотисто-зеленые, с вкрапленными голубыми васильками, они, казалось, волновались в трепетном свете фонариков зеленовато-палевого стекла. А голубые васильки были действительные васильки. А серебристые серпы, отливающие холодом металла, эти гигантские...

4. Солнце мёртвых. Птицы

Входимость: 1. Размер: 7кб.

Часть текста: захаживает ко мне. Станет под кедром, где когда-то дремал в жары, поглядывает и ждет-пытает: — Не дашь?.. — Не дам. Видишь — ничего нету, Павка. Поведет коронованной головкой, хвост иногда распустит: — Не дашь?!.. Постоит и уйдет. А то взмахнет на ворота, повертится-потанцует: — Смотри-ка, какой красивый! Не дашь… И слетит на пустую дорогу, блеснет зеленозолотистым хвостом. Там и там покричит-позовет по балкам — пава, может, откликнется! Глядишь — уж опять бродит у своей одинокой дачки. А то пройдется за горку, в Тихую Пристань, к Прибыткам: там дети — чего и дадут, может. Вряд ли: там тоже плохо. Или к Вербе, на горку: там иногда дают ребятишки в обмен на перья. А то повыше, на самый тычок, к старому доктору. Но там и совсем плохо. Недавно он жил в довольстве, ночевал на крыше, а дни проводил под кедром. Собирались найти ему подругу. Мне его больно видеть. — …Э-оу-аааа!.. — пустынным криком кричит павлин. Жалуется? Тоскует? Его разбудило утро. И для него теперь день — в работе. Поднялся, расправил серебристые крылья в палево-розовой опушке, выправил горделиво головку — черноглазой царицей смотрит. На старую грушу смотрит и вспоминает, что «буздурхан» обобран. Ну, кричи же! Кричи, что и ты ограблен! Сияя голубым фиолетом в солнце, вдумчиво ходит он по балкону, шелковым хвостом возит — приглядывается к утру… И — молнией падает в виноградник. — Ш-ши… несчастный!.. Он теперь не боится крика: вьется змеей-хвостом в лозах, оклевывает зреющие гроздья. Вчера было много исклеванных. Что же делать! Все хотят есть, а солнце давно все выжгло. Он становится дерзким вором, красавец с царственной поступью. Он открыто грабит меня, лишает хлеба: ведь виноградником питаться можно! Я...

5. История любовная. Глава 36.

Входимость: 1. Размер: 14кб.

Часть текста: ценит… – сказала Паша. – Прямо, капитал громадный! Жениться можно… Будете, что ль, жениться? – При известных условиях, конечно! Могу жениться. Больше околодочного получаю. Раз знаешь итальянскую бухгалтерию, – могу и сотню! Он нагло хвастал. – Ах, Михайла Василич… да уж читайте дальше!… – ломалась, как дура, Паша. – Или погулять пройдемтесь?… – услыхал я, идя сенями. – Хотите, промчу к Нескучному?… Я приостановился. – Нет, когда со двора пойду, тогда уж… Я поднялся к себе и лег на подоконник. Крылечко было за уголком. И вдруг услышал: – А вот за это!… Крикнул как будто кучер?… – Вы… не имеете права драться!… – закричал Сметкин с плачем. – Не имеете… не смеете!… – А вот сме-ю! Я ттебе… ноги поломаю, сволочь!… – сказал кучер. – А вот тоже!… – Я сейчас в часть пойду!… – жаловался плаксиво Сметкин. – Я вам не позволю нарушать… прикосновение личности! Я слышал, как орала скорнячиха, смеялся Гришка, резо-нил Василь Василич: – Вы, Степан Трофимыч, рукам воли не давайте! Ежели племянник ко мне ходит… – Что ж он, с людями слова сказать не может?! – кричала скорнячиха. – К девушке подошел молодой человек… Жена ваша?!. – А может, она ему милей жены?! – смеялся Гришка. – Имеет полное право. – Ты-то уж молчи, трепало! А она, может, сама с Мишей! – Нет, тетенька, этого я так не оставлю! – храбрился Сметкин. – У меня околодочный Семен Андреич друг-приятель!… Я протокол составлю! – Боюсь я твоего протокола! Я тебе сказал… ноги поломаю! – спокойно...