* * *
Ирина не написала мужу о самом важном. Она боялась, что и то, что пришлось написать ему, может его встревожить. Тайн у ней не было от него, но теперь, когда нужен полный ему покой, сообщать о встрече с иностранцем, о волнующем разговоре с ним, - решительно было невозможно.
Кончив письмо, она долго сидела и думала о "странном" человеке. Ей было его жалко, и было тревожно на душе. Но что же дальше ... что она может сделать, и чем помочь? Она не знала.
* * *
После "истории" в "Крэмлэн д-Ор", - это было на пятый день, - Ирину позвали к телефону: просили "артистку Снэшко", звонили из первоклассного отеля. Горничная сказала название отеля подобострастным тоном: в этом отеле останавливались короли и принцы, магараджи и самые важные особы, даже не все министры. Никогда из этого отеля не звонили, - никто не помнил. Когда встревоженная Ирина сошла к телефонной будке, поджидавшая ее хозяйка мадам Герэн, по прозванию "О-ля-ля", - всегда она сокрушалась о чем-нибудь, - таинственно зашептала, закинув рыжие брови под самые кудряшки, от чего ее кислое лицо стало еще кислей, - "мада-ам Катьюнтзефф ... вас вызывают из ... из ..... - отеля! .." - с таким оглушенным видом, точно это звонил сам господин президент республики, или, по меньшей мере, министр финансов. Ирину она считала дамой высшего общества и была искренно опечалена, не найдя в ее карт д-идантитэ ни "прэнсэсс", ни "контэсс", ни даже "дэ". Но рассказывала соседям, что убитый большевиками отец мадам Катьюнтзефф занимал очень высокий пост в России, имел "золотые земли" и все "мины", и когда уйдут "эти большевики", мадам Катъюнтзефф будет самой богатой во всем свете. Она сама отворила Ирине дверцу будки и, таинственно пошептав, - "вас, мадам, никто не потревожит", закрыла осторожно и отошла на цыпочках.
Ирина была взволнована: ей вдруг представилось, что с Виктором случилось что-то ужасное, и ее вызывает директор санатория.
- Алло ... - упавшим голосом сказала она в трубку, как в черную страшную дыру, и услыхала, как тукается сердце.
В трубке тревожно зашуршало, задышало.
- Алло? .. - нервно окликнула Ирина, глотая воздух, - у аппарата Снежко ... кто меня спрашивает ... это откуда, из санатория? .. господин директор? ..
И вспомнила, что это из важного отеля, и сейчас же себя поправила, пугаясь, что директор мог сам приехать и позвонить.
- О, Боже мой ... алло-о! .. я слушаю ...
- Гм ... - тяжело задышало в трубке, - вы ... говорите по-английски?
Говорил глуховатый голос, одышливый, с ужасным произношением, - у директора был жирный и мягкий голос, кокетливый. У ней отлегло от сердца, и сразу озарило, что это - тот .
- Да, говорю, - сказала Ирина по-английски, - кто говорит ... что вам угодно?
- Э ... говорит Эйб Паркер, из Торонто ... - в трубке опять заскрежетало, - Алло! вы слушаете?
- Да ... я не понимаю, что ... откуда - из Торонто? ..
В волнении ей представилось, что говорят из какого-то Торонто, - что-то далекое.
- Говорит Эйб Паркер из отеля в Биаррице ... - ответил голос мягче, слышалась в нем улыбка, - а Торонто ... это мой город, откуда я. Прошу прощения ... позвонил обеспокоить вас ... но я сейчас объяснюсь. Видите ... я хотел бы ... вернее, мне очень важно ... просить вас, где-нибудь с вами встретиться ...
- Вы ошиблись. Я не встречаюсь с незнакомыми людьми, прошу оставить меня в ...
Голос возбужденно перебил:
- Это совсем не то! .. уверяю вас, это ... вы поймете, когда я объясню. Я отлично понимаю и прошу извинить, но ... это так трудно все объяснить по телефону. Одну минутку ... прошу вас ... я сейчас, как это? .. я сознаю неловкость, и мне теперь так стыдно, что так сразу, но ... я чувствую, вы меня извините, когда я ... Мои намерения совершенно другого рода, совершенно другого! ..
Голос был искренний и - показалось Ирине - грустный. Она сказала:
- Я совсем вас не знаю ... и так странно ... о чем нам говорить? Я решительно отклоняю, это совершенно ...
- Позвольте мне сказать. К вам я отношусь с глубоким уважением ... и так и думал, что вы так мне и скажете, что ... прошу встретиться! Не был вам представлен, и ... Но вы меня поймете и извините. Только разрешите говорить с вами откровенно ... я привык откровенно, и всегда ... Дело вот какое ... Правда, дело это личное ... к вам никакого отношения, хотя есть одно. .. Уделите только две минутки, и я постараюсь вам ясно ... хотя это трудно ясно в две минутки ... но вы поймете ... Бывает ...
"Должно быть, пьяный, - подумала Ирина, слушая путаную речь, прерывавшуюся вздохами и хрипом, - повешу трубку? .."
- .. .бывают такие состояния ... душевные переживания, когда отходят эти ... условности ... и когда все уже не имеет значения. И вот, такое у меня ... Я ... сколько вас слушаю, как вы поете, и чувствую, что ...
"Нет, сейчас повешу ... невозможно ... пьяный" ...
- ... вы не можете не понять ... чувства ... когда у человека ... Это не объяснение в чувствах, а я про душевное состояние, вне вас. Хотя, конечно, не вне вас, но ... Я не из тех, каких здесь много, и ничего не добиваюсь. Я прямо: вам я посылал цветы, как посылал бы дочери ... от искреннего сердца, поверьте мне! И еще ... но тут самое важное, о-чень важное ... для меня.
"Что за чушь! - подумала Ирина, раздражаясь, - несомненно, пьяный" ...
Она сказала резко:
- Извините, я прекращаю этот странный разговор ...
- Ни в каком случае! .. прошу вас! .. - воскликнул, прерываясь, голос, - вы ошиблись! уверяю вас, что вы ошиблись, подумали, что я. .. Я потому так, что знаю вас, и потому ...
"Надо было давно повесить" ... - подумала Ирина, и все же не повесила:
- Как вы можете меня знать?
- Это трудно объяснить, но я вас знаю. Я умею разбираться в людях, и понимаю, что вы не певица из кабарэ, и ... но это теперь трудно, и ...
- Для посещающих наше кабарэ, я только "певица из кабарэ", и прекращаю этот странный разговор! .. - оборвала Ирина, задетая этим - "певица из кабарэ".
- Нет, вы меня нисколько не оскорбили. За цветы благодарю ... и верю, что это из чистых побуждений, как и ... та дикая история. Кажется, я не ошибаюсь, это вы тот иностранец ... который "боксом"? .. - спросила она насмешливо-певуче, и тут же рассердилась: "зачем я это! .."
В трубке заскрежетало, задышало.
- Да, это я. Но почему вы говорите - "дикая история"? разве вас это оскорбило? Правда, я реагировал поспешно, но ... я не мог! .. Бывают обстоятельства, когда ...
- Я понимаю, что вы не хотели оскорбить меня ... и я ... - она подыскивала слово, - и меня, правду сказать это даже тронуло, этот ваш "жест" ...
- Видите, вам передалось мое ... - перебил голос, - мое ... нет, не чувство, а ... мое ... состояние. Иногда такой "жест" необходим. Я не выношу, когда в моем присутствии, и ... И, главное, почему так вышло? Одну минутку ... Смотрел я тогда на вас, и вот, подумал, ясно себе представил: а вдруг бы это? .. Ну, да ... я вдруг подумал: "а что, Эйби ... если бы это была твоя Мэри ... девочка твоя! .." - в трубке закопошилось, захрустело, - "как бы ты поступил?" Ах, сударыня ... надо знать. Вы слушаете?
- Да слушаю ... вы говорите - "надо знать". Говорите, говорите ... - отозвалась Ирина.
- Да, надо знать все. Но сейчас трудно вам объяснить в двух словах. Это очень сложная ... сфера чувств. Передалось мне ... чем-то, звуком вашего голоса, вашим ... чувством ... что вы можете все понять! Ну, как объяснить, например, что человек ... простите, я должен говорить невольно о себе ... человек всем обладающий ... в материальном смысле ...
"К чему он это? .."
-... в массе дел, в кипении этом ... деловом, когда ни минуты не остается для себя ... и вдруг, все бросил и оказался ... в пустоте ? Я чувствую, как странно вам слушать в телефон такое, и от человека, совсем вам неизвестного. Действительно, со стороны, это очень странно, и вы могли бы принять меня за не совсем нормального или, даже, за ... пьяного или дурака. Простите, что я так грубо ... Правда, я, пожалуй, что и не совсем уравновешен. И сейчас мне ясно, как неосторожно, нетактично я поступаю, что вдруг решился и позвонил вам, не имея на это никакого права. Но был момент, когда мне это совсем не казалось странным и нетактичным ... И это, может быть, так и есть, так и нужно было ... тогда мне это казалось самым важным, безвыходно-необходимым. Я не наскучил вам? Благодарю. Но почему я решился позвонить вам? Мое письмо вы оставили бы, пожалуй, без ответа . . . наверное бы оставили, насколько я вас знаю . И в письме не скажешь ... Случается такое в жизни, что никак не передать в письме ... в письме могло бы показаться, ну, бредом! Тут как раз такое , как бред ... такое ... совпадение !
- Простите, - перебила Ирина нервно, - я не расслышала ... вы сказали, мне показалось, "совпадение"? ..
- Да, совпадение. Но тут нельзя ... это, как в письме ... об этом надо лично. Надеюсь, вы мне поверите, что это не пустой предлог, не выдумка. Тут я не могу даже коснуться этого ... по телефону ... - голос упал до глухоты и стал невнятен. - А пока я должен ... Позволите? Благодарю вас, я так и знал. Видите ... я вас слушал, много слушал, проверял себя ... У меня и сейчас звучит в душе мотив, тот напев ... как вы поете, про снега. В программе напечатан перевод. Я понимаю, это не то, конечно ... но я все понял. Мне снега хорошо знакомы по Канаде. Все снега, снега, и ... как это выразить? ..
Ирине показалось, что в трубке сухо щелкнуло, будто говоривший прищелкнул пальцами. Она шатнулась, чуть не выронила трубку, забилось сердце: этот щелк, за этими словами - "как это ... выразить? .." - и этот голос, с напряжением, исканьем слова, напомнил ей отца, его гримасу, глаз с прищуром, запах его духов и белые, сухие пальцы ... - "ну, как это ... Ирок? .." - бывало скажет, забудет слово.
-... как это? .. - опять прищелкнуло. - Да ... и не перейти эти снега, не пройти через них ... к родному ! Так я понял, верно? Ну, вот, я понял. И не услышать больше, никогда не услышать .. родного голоса ... ни-когда! Ваш голос ... я так запомнил! .. было легко запомнить... милый голос!.. Вы простите, это не вольность, не лесть, не ... комплимент ... вы все поймете, когда я ... все !.. Что же вы теперь мне скажете? Не сейчас, я понимаю, я готов долго ждать, я не смею и не могу вас ... это в вашей воле. Когда вы захотите мне ответить, можете меня вызвать, я дам номер ...
- Погодите ... - оборвала Ирина нервно, ища решения.
"твоя Мэри, девочка твоя", - сказанные так горько-нежно, остались в ее сердце.
- Вы слушаете? .. Я вам отвечу ... сейчас ...
В ней не определилось, чего-то не хватало.
- Ах, да, кстати ... - сказала она не прежним холодным тоном, чуть свысока, а своим голосом, домашним, точно говоривший был ей знаком, - вы послали мне белые цветы недавно, орхидеи ... и в них ... - почему-то она не захотела сказать - "веночек", - незабудки, и вырезано на плато "Свет во тьме". Мне сказали, что это вы. Меня это заинтересовало, - так это нешаблонно. И удивило, - что это значит? Что вы хотели этим ...
- Выразить? Это объяснить и просто, и ... непросто. Просто, это - от вас мне свет . Но это, я подчеркиваю это, н е комплимент, не ... это очень сложно. Когда вы узнаете все, тогда вы все поймете, почему я так ... Мне так легко с вами говорить. Вообще я не умею много говорить, и отвык я говорить теперь. Я вырос в лесах, мало общителен, такой характер. А с вами разговорил-ся, и мне легко. Простите, все о себе я ... и сам себя ловлю на мысли: ну, какое дело до тебя, до твоего ? Я чувствую, что вы сами отличнно поняли, что вы - свет, и - светите . Не принимайте это за лесть, слишком мне не до этого, поверьте. Но так я чувствую. Я весь свет объехал, все бросил ... а света так и не увидел. И вот, где уж никак не ожидал, и - свет . В этом и главное, почему мне необходимо объясниться с вами ... Простите, - не объясниться, а высказаться . ..
дошла до сердца иностранца, что-то в нем всколыхнула ... Потому и песни, чтобы до сердца доходило. Вот мы и объяснились. А дальше ... очевидно, личное . Согласитесь, что я не в праве ... Еще я вам должна сказать, что мои отношения с внешним ограничиваются моей семьей ... помимо, конечно, выступлений в кабарэ, - и только.
- Да, я знаю. Я знаю, и уже сказал вам, что я вас знаю . Но я прошу вас сделать исключение, и снизойти ... Если бы вы все знали, вы снизошли бы. Вы чутко угадали, что - личное. И я знал, что так вы и поймете ... и в то же время я сознавал, что моя навязчивая просьба покажется вам странной, неделикатной, даже двусмысленной. Ну, назовите меня "странным", только скажите откровенно, считаете ли вы меня ... как это ... - в трубке опять пощелкало, - ну, "веселым иностранцем", что ли, каких здесь много, или почтите меня доверием, чего, конечно, я не заслужил?
- Во всяком случае, вас я не считаю "веселым иностранцем", - ответила Ирина, - но "странным" - да.
- Благодарю за откровенность. Но что же остается? Значит, есть что-то , что заставляет меня так ... "странно" поступать. Бывает, когда привычное, нормальное, отступает перед чувством ... перед чувством вообще, не в личном смысле, и уступает "странному". Это как раз мой случай. Если вы мне поверите, держу пари - вы скажете: так же поступила бы и я. Я прошу у вас какой-нибудь час, в сомнительное положение вас не поставлю ... если верите, назначьте час и место, где вам угодно. Я понимаю, не здесь, конечно, где вас все знают. Откажите ... что делать, покорюсь.
Голос поник, и в трубке тяжело вздохнуло.
"О-ля-ля" вскидывала бровями, разевала рот, - упрашивала потерпеть. Прерывали не раз со станции. Это Ирину волновало. Голос окликнул:
- Алло! .. вы у аппарата?
- Да, сейчас ...
Надо было решить сейчас же. В крайние минуты Ирина находила выход, - не рассуждением, а сердцем. Она зажмурилась и вопросила, глубоко в себе: ну, как же?..
- Хорошо. Завтра, в четыре часа, в Байоне ... аркада, у театра. Если не задержит что-нибудь важное, встретите меня в конце аркады, к проезду ... где машины.
Ирина положила трубку. Кто-то из ожидавших ворчнул - "нельзя так долго висеть на аппарате", - не из русских. "О-ля-ля" шепнула льстиво:
- Двадцать три минуты говорили ... интересный ангажемент, мадам Катьюнтзефф?
- Нет, мадам Герэн, не ангажемент . .. - ответила Ирина, даря улыбкой.
Пошла и услыхала льстивый оклик:
"О-ля-ля" протягивала ей платочек, который Ирина обронила.
- Что-нибудь очень интересное, мадам Катьюнтзефф?
- О-чень, мадам Герэн.
- Я всегда рада, когда моим жильцам везет . Столько вы испытали грустного, мадам Катьюнтзефф ... о-ля-ля! На два словечка, мадам Катьюнтзефф ... Это уж против правил, но я так вас уважаю и ...
от нотариуса, или от адвоката ... это бывает, в случае, например, наследства. Мадам не ждет наследства? Ну, так обо всем справлялся ... как живут, сколько платят за апартаменты, каких лет, давно ли, даже - какой характер у мадам ... ну, обо всем решительно.
- Я его наводила, осторожно ... от кого, мосье? может быть открывается наследство? Сказала, что у мадам в России остались несметные богатства, золотые земли, шахты, заводы ... первые были богачи ... мне мадам Белокурофф много рассказала про вас, мадам, у ней тоже были золотые земли, вся Сибирь! Но они все плуты такие, не скажут прямо. Только и сказал: это большой секрет ... возможно, что и наследство. Разумеется, я дала о вас с мосье самые лучшие аттестации ... сказала, что мадам великая артистка, а характер ... ну, прямо, ангельский характер! Не правда ли, мадам Катьюнтзефф? А мосье Катьюнтзефф - русский комбаттан, очень тяжело был ранен, в самую грудь, и сейчас в санатории, в Пиренеях. Жаль, я не знала, какой это санаторий, вы мне не говорили ... Самые аристократы, и самого . высшего воспитания ... не правда ли, мадам Катьюнтзефф? Но теперь ... о-ля-ля! .. большевики все у них ограбили, и положение их ... нелегкое, мосье шофером, а мадам поет с эстрады ... и наследство бы им очень пригодилось ... не правда ли, мадам Катьюнтзефф? Если бы вам выпало наследство ... о, как бы я была за вас счастлива, мадам Катьюнтзефф!
Не сказала только, что за справки получила необычно много - двадцать франков!
Ирина поблагодарила добрую мадам Герэн. Эти справки ее встревожили. Кто же это мог справляться ... "частный"? какое кому дело до? .. Да уж не он ли? - подумала она об иностранце, и вспомнила, как он не раз подчеркивал, что ее знает ... так твердо: "я вас знаю ". Но что ему за дело? Этого не доставало, точно из авантюрного романа, сы-щик ... совсем по-американски.
Это и встревожило ее, и оскорбило.
Угол комнаты, где висела папина иконка св. кн. Александра Невского, - Ирина с ней не расставалась, - и портрет отца, в венчике из терновника, - давний мамин, с маленькой Ириной на руках, "домашний", висел над ее постелью, в крепе, - был заставлен усыхавшими цветами. Над сомье Виктора смотрел казацки-остро скуластый генерал Корнилов и, умно-близоруко - Чехов. Висели еще памятки боев: побитый цейс, темляк и покоробленная полевая сумка - целлулоза в коже, с "трехверсткой". Ниже, под гирляндой увядших орхидей, мутно-серебряно глазело круглое плято американца, неприятно напоминая "историю".
Возвратясь к себе, Ирина увидала этот глаз , за ней следивший. Ее кольнуло: как-то сплеталось это с согласием, которое она дала американцу. Эта "штука", как говорили знающие, стоила по крайней мере тысяч десять, судя по фирме - Рю де ла Пэ! - "в трудную минуту, - говорили, - можно и загнать, тыщонки за две". Ирина сняла плято и спрятала. Кололи мысли: неужели это ... и "сказочные" миллионы могли тут значить? .. Но это как-то связывало волю, неуловимо подавляло. Она раздумалась: а если бы не этот , а другой, обыкновенный ... согласилась? Не знала. Вспомнилось - "Свет во тьме" ... и сказанное искренно, с волнением, - "а что, Эйби ... если бы это была Мэри ... девочка твоя? .." Нет, это тут не причем: если бы и обыкновенный, всякий, - все равно ... свободней только. Папа, бывало, говорил, чтобы "душа жила ". Мучило еще, другое - тайна . Тайн у ней не было от мужа, а теперь ... И в этом она невиновата, и - Виктор чуткий. А вдруг ... уловка? Бывало разное. Часто ей посылали письма, или нащупывали взглядом: как ?.. Письма она рвала, не сообщая Виктору. Бывали явные нахалы, - эти отступали перед взглядом. Бывали пробы через посредников. Был случай ... "сделки". Некий "эндюстриэль", даже фамилию проставил, - нотариуса только нехватало! - писал: "в вас я встретил как раз то самое, что надо: созвучный sex-appeal. Мои условия: кокетливая вилла в Канн, все на ходу, Peugeot 40 Cv. последняя модель, 20 т. фр. в месяц, гарантия minimum 6 мес., возможно и продление, по соглашению. Если подходит, благоволите сообщить немедленно". Решительная подпись и точный адрес.
В дверь постучали:
- Можно? ..
"египетской".
- Муженек как? .. Ну, слава Богу. Вот счастливица, все-то тебя любят, а я ... Можешь себе представить, дурак-то, из ле-Буки, Акинфов, прожженный казачишка ... предложение вдруг сделал! - "Ступайте за меня замуж, Ляксандра Ивановна, буду вас го-лубить, а вы мне песни играть". Вот до чего, милая моя, спустились. Вот уж прожженый-то ... и в Ле-Буке ганьит на заводе тыщи полторы, и у нас балалайчит лихо, и домишко сам себе слепил! А намедни, ужинаю с русским американцем, глаз у него косой ... он и голландец будто ... да какой он шут, американец, просто жулик, надрал золотого лыка за войну, - вдруг мне и говорит: "вы так похожи на Венеру Миловскую" ...
- Милосскую.
- Я и говорю - Милонскую, а как же? "Главное, - говорит, - вы натуральная, а не какая-то ли-ния!" И вдруг, можешь себе представить ... - "езжайте со мной в Россию-матушку, там и "закснем"! Плеснула ему в рожу, утерся только. Уж извините, не продаю себя. Ух, тощища ... Маме вчера послала через Земгор, братишку-Мишутку в красную забрали ... уж ноги у мамы опухают, на сердце жалуется, должно быть так и не увижу ... только и осталось, мамулечка ...
Она утерла слезы рукавом, по-бабьи.
"семипудовая гусыня" !.. Наши казачишки-подлецы, я знаю. А чем я виновата, что так дует? И тоска грызет, а все толстею. Только и радости, что к тебе прибежишь, душу отведешь. И тебе со мной, знаю, скушно ... минутку посижу только, дым я в окошко, ничего. Привыкла к этим - пьяным, англичаны выучили, легче как-то. Вот ты ... счастливая какая, а куксишься. И муж хороший какой, как любит, да и все ... И что за секрет в тебе! Денек не повидаю, так и рвусь ... милочка-красавка. Смотрю вот ... и нет в тебе, словно, правильной красоты, класиченской ... а самая красота, для сердца! Глазки персидские, с разрезом ... "дипломат" все так говорит, дурак-то наш в черкеске, ну - бирюза живая! А бровки ... - вот я чему завидую, твоим бровкам! .. разлетные совсем, как крылышки, будто летишь, как взглянешь ... все личико сияет ... ах, красавка!
- Будет, уж захвалили, Александра Ивановна, - сказала Ирина утомленно, - а как у вас с Парижем?
- Да что с Парижем ... а все-таки думаю поехать. Ресторан громкий, всегда полно, а тут вся шушера скоро начнет смываться, и с моря скушно ... а там у меня "сердешный", на Рено, поручик мой голубчик. Пишет все, под две уж тыщи ганьит! Возьму да и закреплюсь навеки. Кончено с моей карьерой, уж тридцать годочков скоро. Бывало, первой хористкой была в Большом ... А в Сибири, Юдифь я пела ... в семнадцатом, в Иркутске! .. Уж вот выигрышная-то партия! .. Рост у меня, фигура статная, ручищи натерли краской, тут золотые бляхи ... за волосы ухватишь олофернову башку ... - вспрыгнула она на сомье и оглушила: - "Во-от голова Олофе-эрна-а! в-вот он, могущий воитель! .."
Ирина улыбнулась. Голос у Саши Белокуровой был очень сильный, фигура "героини", нос только подгулял - курносил, глаза - огромные, пустые, чуть с глупинкой, но добрые. Кто она, откуда, как "запела" ... - не знали точно. И сама не знала: "так как-то ... тенор услыхал, на огороде, под Девичьим". Рассказывали, что сама Фелия Литвин пророчила ей славу, и подарила портрет с сердечной надписью. Коронным ее было - "В селе Новом Ванька жил, Ванька Таньку полюбил". Нравилась иностранцам - "настоящей славянской красотой", и они охотно приглашали ее поужинать. Но была очень строга к себе, и единственная ее любовь - "поручик", которого никто не видел. Часто ходила в церковь, молилась на коленях, со слезами. Могла отдать последнюю копейку, кто ни попроси. Ее любили.
- Разок бы хоть сказала - "ты, Санечка" ... Мама, бывало, приголубит, только ... - "бедные са-ночки мои ... и куда-то они пока-тят" ... - все так, бывало. Вон куда докатили "са-ночки"! .. А я, если уж полюблю кого, никак не могу уж вы-кать. Я ведь необразованная, знаю свой ранг, а образованных страсть люблю. Поручик мой голубчик, вот какой образованный, как с Рено своего придет, все в книжку, Бога отыскивает. Давно меня зовет - приезжайте, Александра Ивановна, наполните мою жизнь духовным содержанием ... Вот и ты тоже говоришь - почему не еду? Да боюсь, ску-шно будет. Я веселых люблю, а он будто в монахи собирается. А чего Бога отыскивать? разве Он в книжках, Бог-то! Пойди в церковь, затаись в уголочке, вот и Бог, сразу почувствуешь. Как я ребеночка хочу ... пятерых бы, кажется, сродила, стала бы обшивать-обмывать, питать ... а муж бы радовался ... чай бы пила - сидела, на даче бы с парусиной, и цветочков бы насажали, жасминцу-бы ... и огород непременно завела бы, папаша огороды в Москве снимал, спаржа была какая, прятались даже в ней ... Акинфов вон говорит - "все заведем, Ляксандра Ивановна, и спаржа будет, и тераску пристрою вам, будете чай кушать с мармеладцем, и арбузы какие будут ... Первая балалайка наша! Казаки - они прожженные, все умеют. Да ... что слышала сейчас, Геранька твоя меня поймала, заолялякала ... - из "... - Отеля" тебе звонили? на телефоне чуть ли не полчаса висела ... это не "носорог" звонил, а? Ну, ни одной душе не скажу, как умру ... по глазкам вижу, что "носорог" ... ну, вот ей-Богу, не скажу ... Да, нет, ты мне все-таки сказки, я тебе присоветую, они прилипчивые, а ты отгрызаться не умеешь ...
- Вот и не угадали ... Это мне директор санатория звонил, где муж.
- Неправда, по глазкам вижу ... как же он из "... - Отеля"? там миллионеры только ...
- Ну, я не знаю . .. может быть вызвали к больному, это известный доктор. Ну, и ... очень обстоятельно сообщил, что ... опять делали рентгенизацию ... все хорошо, но советует подержать еще, для окончательного ... На-днях поеду туда, тогда решим ...
- А я-то подумала, что этот .
- Родная моя, лица на тебе нет ... - обняла ее Саша Белокурова, - увидишь, все будет хорошо, дай, перекрещу . ..
Вышли вместе. Саша Белокурова сказала, что подождет:
- Нет, нет, я не могу тебя оставить, такую ... ты и меня разволновала. Ну, ступай, Господь с тобой, все будет хорошо.
Звонил директор санатория. Ирина переполошилась:
... Ну зачем же так ... надумывать всяких ужасов! Позвонил раньше обычного? Просто так случилось ... а, какие нервы! Все прекрасно. Определенно выяснилось, что "тело" инкапсюлировалось, и с этой стороны всякие опасения отпали. И вообще, нет показаний ожидать осложнений, если строго держаться предписаний. Сейчас, по телефону, он не может во всех подробностях ... масса работы, все дергают, а он хотел бы лично переговорить обо всем детально, и главное - относительно дальнейшего лечения мосье Ка ... Какая же трудная фамилия! Двадцать второго она будет ... превосходно ... но ... -
- Завтра я как раз в Биаррице, у моих больных, милая мадам Ка. .. Простите, никак не могу выговорить! Без фамилии ... прекрасно. И рассчитываю вас повидать и дать вам обстоятельный отчет ... наш консультационный акт о положении вашего супруга. Ну вот, опять вы нервничаете ... а, какая вы нехорошая! .. Уверяю же вас, ровно ничего серьезного. Успокойтесь, и дайте мне объяснить вам ... О, какой же ... пылкий темперамент! вы, как ... мимоза, "ноли ме тангере"! Надо, дорогая, и вас лечить ... Уверяю вас наш вывод исключительно благоприятный ...
- Да? !.. - воскликнула Ирина, - как я рада, милый доктор ... Боже мой, как я вам горячо признательна! .. Я не нахожу слов, чем я могла бы выразить мою безмерную признательность ...
- Ну, вот ... что вы, милочка! .. это же наш долг ... Для меня высшая награда - когда я вижу, что мои пациенты воскресают. Мне будет ... поверьте, это не слова ... если вы совершенно успокоитесь. И вы успокоитесь, узнав мой вывод, документально подкрепленный. Значит, так. Завтра я в Биаррице, у моих пациентов, задержусь, останусь завтракать, и был бы о-чень счастлив ... около так часу ... меня бы это очень облегчило, если бы вы соблаговолили со мной позавтракать ... "У Рыбака"! Знаете, уютный старинный ресторан, угол рю ...? Там превосходно кормят ... и я сумел бы вам изложить ... И так, буду вас поджидать ...
"уютный ресторан", и странно развязный тон директора. Не думая, она сказала:
- Завтра, к сожалению, я не могу ...
- Да? .. так-таки и не можете? .. - чувствовался в тоне холодок, - как жаль, однако ... Но, не будем сожалеть, я покоряюсь и переношу на послезавтра ... идет?
Тон директора опять переменился, стал развязным. Ирина чувствовала, что директор ищет встречи. Вспомнила его глаза с маслинкой, как он ее ошаривал, его рукопожатия, "с оттяжкой", его слащавость, пошловагость его манер ... Но как же уклониться, не обидев? Подумала о "скидке", о затруднениях ...
- Итак, условимся ... - говорил уже приятельски директор, будто близкий, - послезавтра, около так часу, я буду поджидать вас, дорогая, "У Рыбака" ... Разумеется, вы знаете этот "приют", где все бывают ... старинный баскский оберж когда-то ... всегда я в глубине там, мэтр д-отель вас проведет ко мне. Ваше вино какое? .. Я люблю заранее, чтобы аранжировать все ком-иль-фо ... ну-с, дорогая? ..
- Право, господин директор, я затрудняюсь ... мне, право, не до завтраков ...
- А, бросьте все ваши опасения, ми-лая ... мадам! Поверьте же специалисту, что ...
"Будет "поджидать" ... "проведет ко мне" ... нет, что за наглость! .."
- Извините, но я никак не могу ...
"Дурак, и наглый", - думала Ирина. Эти - "дорогая", "милочка" - и как он смеет! .. - были ей оскорбительны, противны. Она сказала резко:
- Нет, я не могу ... Ну, просто, потому, что ... одна я не бываю в ресторанах!
- Но вы же не будете одна !
- Вот как ... так вы мне доверяете ... - голос остыл, замялся. - Ну, что делать ... до свиданья ... - в тоне почувствовалось раздражение. - Надеюсь, я вас ничем не ... затруднил, мадам?
- Нисколько. До свиданья, господин директор.
Ирина вышла из кабинки раздраженной, бледной. Тревожилась о муже. Саша Белокурова спросила:
- Ну, как, ничего страшного? Что ты такая ... гневная?
Встревоженная, возбужденная, Ирина не могла таиться.
- И молодец, отшлепала. Так им и надо, петушишкам. Сколько уж я-то перевидала, им только дайся, сударикам-мусьюнкам. Мне бы с ним за тебя позавтракать, я бы ему устроила опрокидончик! В Париже со мной что вышло, в "Трезвоне", ты послушай. Компания сидела. Ну, пригласили меня к столику, нормально. Вот один, ихний ди-путат, персонистый такой, красная ленточка, как полагается, с онером. Натурально, начал нацеливаться, вижу. Слышу, коленку гладит, будто ему кошка. И немолодой, слюнявый, распустил губищи. Ногу отставила, думаю - что дальше будет? Не унимается. Разогрелся с шанпанского. А я шанпанского не обожаю, как чумовая делаюсь с него, глушит. Ногу закинула, отворотилась ... за руку меня! Голая рука, как шелк ... приятно показалось ... он меня, повыше локтя, обеими граблями, и пожимает, будто ему мячик. А, думаю себе, ты меня за руку, а я тебя ... За ногу его, под коленку пальцем, как дерну ... да и закинула, он и кувырк со стулом. Хохот пошел, никто не понял, чего он так, тармашкой. Поднялся, распетушился, налился кровью, брыжжет ... в амбицию! Я тогда плохо рассуждала по-французски, только алор да сава-бьянь, выразиться не могу нормально. Ну, скандал, наши подбежали ... я и сказала офицеру одному знакомому: переведите господину дипутату: "вы
ди-путат, а я артистка! и тут приличный ресторан, а не какое заведение ... и вы можете меня и за ногу, и за руку, а почему я не могу вас за ногу? У вас и либертэ, и игалитэ!" Как ему перевели, пошел - утерся. Как уважали после! Выйду петь - кричат: "бис браво, опрокино-он!" Надоело, перешла в "Избушку". А там меня наша "ворона бородатая" в "Крэмлэн" сманила. Повидала, как нас голубят. Пою им, а сама думаю - "а, шушера-людишки!" - куль-тура, уж известно. Господи, только и молюсь - "дай, Господи, нашу Россиюшку увидеть!" Вытянем родная, ничего ...
"бедные са-ночки ..." Саша Белокурова вся просияла:
- Вот и приласкала дуру ... прила ...
Обняла крепко-крепко, и не могла - заплакала.
Придя к себе, Ирина навоображала ужасов: как теперь будут обходитьсся с Ви, как бы не стало ему хуже ... Упрекала себя, что отказалась, - обиделся директор, ясно. Ну что ж такого, позавтракать! Здесь это так обыкновенно, любезность за любезность, можно держать в границах, пококетничать ... Нет, это невозможно. Если бы только узнал Виктор ... - нет, поступила так, как надо. А теперь, что же может быть? Ровно ничего. Взяла бумажку и подсчитала, сколько по счету санатория. Если еще дней десять, то ... За месяц содержания - три тыс. плюс "лабораторных" - девятьсот, еще за новое просвечивание, анализы ... - около пяти тысяч. Наличность: четыре тысячи на книжке, около двух у ней ... то платье, если полторы тысячи ... плято, в лом только, если наспех, франков триста ... нормальный ее заработок полторы тысячи, сезон кончается ... в Париж и не с чем. Ви необходимо отдохнуть ... Так как же? .. Не стала думать. Ви лучше, ничего серьезного ... а там - увидим.
Haldenstein