• Приглашаем посетить наш сайт
    Клюев (klyuev.lit-info.ru)
  • Это было
    Глава XI

    Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

    XI

    Казначей смотрел на меня свинцовыми глазами уснувшей рыбы…

    – Туда, казначей!..

    – Марево… – сказал он изменившимся голосом и… заплакал.

    Он все сидел на своем чемодане, уставясь в невидимую точку.

    – Спасай казенные миллионы! – крикнул я на него и – поставил на колею.

    Под его ясной лысиной мозг был крутой и крепкий, без этих тонких извилин, которые легко рвутся. Он прихватил чемодан и покорно пошел за мною.

    – Капитан Корин! – объявил я внизу «жучку», – занятия отменяются!

    Он, упорный в своем, послал меня: к черту-с, к черту-с! А теперь – Сименс-Гальске с подручными! Мы сейчас же освободили здравых, – дрожащих, жалких… Истерично рыдали сестры:

    – Христос Воскресе!.. Бо-же, Бо-же!..

    Они хватались за головы, смотря на разгром, приходили в себя и опять закатывали истерики.

    Истомленные, пошатывающиеся санитары растерянно оглядывали двор-луг, не зная, за что приняться. По-бабьи причитал-плакал крепыш повар:

    – Света виденье, родимые мои-и… света виденье-е…

    Крепче всех оказался доктор. Его тугие, тронутые сизой щетинкой щеки, даже не потеряли румянца-глянца. Его маленькая круглая головка бойко повертывалась туда и сюда, оглядывая разгром, и когда оглядела, ловко сложились губы, и он только свистнул:

    – Здорово, под орех! Вот те и наградные…

    По его лицу пробежало тучкой и сейчас же сплыло. Он побрился – у него нашлась запасная бритва – помылся, глотнул спирту, привел в чувство сестер, прикрикнул на санитаров и велел собирать больных. Он был странно спокоен, – будто ничего не было.

    Я сообщил ему, что немцы прорвали фронт. Он только пожал плечами:

    – Все возможно… Теперь все понятно: телефон порвали, про нас забыли. Дело обычное. Никто и не виноват! Этих было у нас… двести тридцать. Все, понятно, погибнут.

    Я вспомнил те же слова полковника… Только тот говорил не так.

    – Так что же нам теперь делать, доктор?

    Доктор только пожал плечами. Сашка тоже смотрел спокойно: он все обшарил и примирился.

    – Будем курить, капитан. Утро вечера мудренее.

    Мы сидели на чугунной скамье, под дубом. Смотрело на нас облупившееся Распятие. Смотрело и на разгром, с нами. Вот она, жизнь, ставшая вверх ногами! Эти исковерканные койки, распоротые сенники-матрасы, сорванные с петель двери и окна, в солнце сверкающие осколки, – все, казалось, кричало нам:

    «Бунт восставшего человечьего мозга!»

    И тогда мне блеснуло… Я только намекнул доктору:

    – Смотрите, они… смеются!

    – О чем говорите, капитан… кто смеется? – не понял доктор.

    – Все это… – вещи, деревья, камни… Глядите, как они разинули рты и пасти…

    Он не понял. Он оглянул меня, как обычно оглядывал своих беспокойных пациентов.

    – Из какой это оперы? – спросил он.

    Я хлопнул его по ляжке, по плотной и звонкой ляжке, и посмеялся:

    – Какой вы еще сдобняга, доктор!

    глаза, ослепли, и Он страшно, немо кричит – от боли…

    Этого я не сказал доктору: жалко было делиться тайной…

    Так мы сидели на чугунной скамье, под дубом. Смеялись от солнца радужные стекла, века видавшие. Бледные сестры что-то налаживали, бродили. Санитары собирали осколки жизни, разыскивали больных. И вдруг, с крыши, – робкий, просящий голос:

    – Доктор, позвольте слезть…

    – С ними! хочу с ними!!

    – Слезайте, поручик… – безучастно ответил доктор. – Этот совсем тихий.

    Неподалеку от нас сидел на траве толстяк фельдшер, торопливо рвал лопухи и разговаривал сам с собой:

    – Не так-то просто-с… Нет-с, полковник Бабукин знает… Не так-то-с просто-с…

    – Нарождается новый номер… – сказал про него доктор. – Так вот и очищается человечество. Я верю в отбор.

    Это был редкостный образец здравого человека, с удивительно чистыми глазами, с румянцем в меру, с гребеночкой в боковом кармашке. Это был вполне здравый, с крепкими белыми зубами, как у Сашки. Были даже и скульца, как у Сашки. Тот стоял у машины и закусывал из казначейской корзины. Казначей куда-то пропал, странно: должно быть, прятал казенные миллионы…

    Доктор осведомился, как и что, когда и откуда прибыли, записал в книжечку – на случай, узнал про наши запасы и сказал удовлетворенно:

    – Это теперь очень кстати. Если раньше не потревожат, закусим, вывесим белый флаг с красным крестом и скажем вежливо: «мы сдаемся». По-ихнему будет: «немен-зи-гефан-ген!» Значит, выпали из войны. Финита!

    Потом… Я плохо помню подробности. Ну, полковника развязали, вспрыснули морфию, и он скоро уснул. Его оставили там, в верхней палате, в боковом флигеле. Я остался с ним ночевать… Много думал…

    1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13

    Разделы сайта: